Белая волчица

Кустарев остановился как вкопанный. Одинцов говорил, что Лена может находиться сейчас в своей квартире. А вдруг она действительно там?

Машина завелась с полоборота, шлагбаум поднялся без задержек, пробок на дороге не было, светофоры встречали Гришу зелеными огоньками. Но именно это ему и не понравилось. Легкий путь, как правило, ведет в тупик.

Он очень сомневался в том, что сможет застать Лену дома, но дверь открылась почти сразу после того, как визитер нажал на клавишу звонка. Лена стояла перед ним с распущенными волосами, в светлом шерстяном платье, которое ладно облегало ее стройную фигуру. На ногах туфельки с высоким каблуком. Плечи расправлены, голова поднята, талия подчеркнута волнующим изгибом.

Гриша потрясенно смотрел на нее, не в силах пошевелиться. Она отвечала ему на это легкой усмешкой, нет, не распутной, но смелой, уверенной в себе женщины. Волосы у нее роскошные, линии лица красивые, оттененные макияжем. Бежево-розовая помада делала губы сочными, весьма сексуальными.

Лена гипнотизировала его, но не столько взглядом, сколько своим обаянием. Это было нетрудно. Ведь он прекрасно понимал, что чертовски влюблен в нее.

Гриша хотел поздороваться с ней, но не мог выжать из себя и слова. Лена выглядела раскрепощенной, не волновалась. Она уж точно не лишена была дара речи, но молчала. Девушка лишь едва заметно кивнула в знак приветствия и отошла в сторонку, пропуская его в дом. Ему пришлось сделать усилие над собой, чтобы сдвинуться с места.

Лена кивком показала ему на кухню, закрыла за ним дверь. Всю квартиру наполняли ароматы сырников с ванилью и горячего шоколада. Хозяйка ткнула рукой на стол, сняла бумажную салфетку с тарелки, на которой лежали золотисто-коричневые сырники. Потом она достала из холодильника бело-сине-голубой тюбик, выдавила из него на блюдце сгущенное молоко.

– Ешь! – Лена сказала это таким тоном, как будто и не было никакой разлуки, Гриша не бегал за ней по городам и весям с высунутым языком.

Этот завтрак она готовила именно для него. С доброй душой и легким сердцем. Не было никаких слез, пролитых в простели, рядом с ним.

Он макал теплые сырники в холодную сгущенку, ел и не травился. Она сидела напротив, смотрела на Гришу с нежной улыбкой и даже не пыталась его гипнотизировать.

– Ты куда-то собралась?

– Нет.

– Платье на тебе такое…

– Какое?

– Волосы распущенные.

– Я и сама распущенная.

– Я бы не сказал.

– Я спала с Иваном.

Гриша ткнул вилкой в сырник, но попал в пустое место на тарелке. Он не заметил этого, поднес вилку ко рту, снова промазал, ткнул зубчиками себе в нос и не обратил на это ни малейшего внимания.

– Прости, – выдавил парень. – Я сделал тебе больно.

– Не прощу. – Она мило улыбалась, глядя на него.

– Понятно.

Он опустил голову и разжал пальцы. Черенок вилки ткнулся в сгущенное молоко.

– Что тебе понятно?

– Одинцов рассказывал…

– Что именно?

Гриша в отчаянии махнул рукой. Какая разница, что говорил Одинцов? Разве важно сейчас, что какая-то дама не простила майора и заказала его? Может, Гриша через несколько минут вывалится из окна и головой ударится об острую маковку на столбике газонного ограждения? Лена его не простила, она спала с Милюхиным. После этого все прочее в жизни уже не имеет ни малейшего значения.

– С тобой все в порядке? – спросила она.

Он возмущенно глянул на Лену, хотел спросить, зачем она издевается над ним, но не смог выжать из себя ни слова. Грудь сдавило, дыхание перехватило, в горле пересохло. Он опять только молча махнул рукой. Потом Гриша поднялся, подошел к раковине, взял чистый стакан, налил из-под крана воды.

– Может, лучше кофе?

Он кивнул. Хочет, пусть кофе напоит, нож в спину воткнет или вонзит в него свой убийственный взгляд. Все равно.

Парень не отказался от кофе, но и воду из стакана выпил. Плевать, что из-под крана.

– Тебя ищут, – опускаясь на стул, глухо сказал он.

В этот момент Лена доставала из шкафа банку растворимого кофе. Она внутренне напряглась, замерла. Но длилось это лишь мгновение, после чего ее движения стали только быстрее.

– Ты меня уже нашел.

– Одинцов сказал, что ты здесь.

– А ему кто доложил?

– Он наугад сказал. Что ты с Лукомором сделала?

– Сволочь он, твой Лукомор. Жену свою убил. За то, что она ему изменила, видите ли! Парень у нее был, она с ним спала, когда Лукомора даже не знала. Он ее за это задушил. Не было никакой измены! Этот вор еще хотел, чтобы я на него работала. Рома тоже когда-то этого добивался. Я молодая была, еще ничего не понимала, помогала ему. Он хотел, чтобы я убивала…

– Взглядом?

– Я тогда еще не могла. Он учил, говорил, что я талантливая. У меня не получалось, но могло бы выйти. Этого я и напугалась, ведь знала, чем он занимался.

– Чем?

– Там не только автоподставы.

– Заказные убийства?

– Да, Рома уже тогда пробовал. Под несчастные случаи подгонял.

– И кто его надоумил?

– Сам дошел, – сказала Лена и пожала плечами.

– А Милюхин?