Белая ворона

— Мне их не нужно искать: хороший немецкий велосипед хотят купить многие. Вы согласны?

— Конечно. Думаю, что не только велосипеды, все немецкие товары высокого качества. Представляете, какая тут была бы жизнь, если бы мандат на Палестину получили не англичане, а немцы?

— Один раз немцы тут уже побывали. Вместе с турками. Но дело кончилось не в нашу пользу. Думаете, сейчас немцам повезло бы больше?

— А вы как думаете?

— Я давно обратил внимание на странную привычку евреев отвечать вопросом на вопрос.

— Я думаю, герр Кляйншток, что у евреев с немцами общие интересы.

— Несомненно. Вы очень здравомыслящий человек. С вами приятно беседовать. Вот моя визитная карточка. Позвоните мне, пожалуйста.

Вернувшись домой, Кляйншток задернул шторы, надел пижаму, завел будильник, взял лист бумаги, написал донесение о встрече с Бенци Чечкисом, зашифровал его, сжег черновик и пошел чистить зубы.

В голове всплыли слова Чечкиса «Приползешь домой после целого дня работы, а дома пусто».

Кляйншток попросил Домета взять у Чечкиса интервью для «Аль-Кармель» об успешной деятельности «Немецкого храмового общества».

— Порасспросите его поподробнее о компании, а главное — о нем самом. И не стесняйтесь задавать любые вопросы: читатель падок на подробности.

Одновременно Кляйншток направил по следу Чечкиса недавно завербованного Маркуса Зоммера — немецкого еврея, работавшего в пресс-отделе Еврейского агентства.

Специалист по санскриту, владеющий шестью языками, Зоммер поставил крест на академической карьере с приходом к власти Гитлера. Мать Зоммера, еврейка, разошлась с отцом-немцем и отказалась уехать из Германии. Кляйншток встретил Зоммера в Тель-Авиве на музыкальном вечере и в перерыве, поговорив с ним, быстро понял, до чего тот тоскует по родной Германии. Кляйншток повздыхал с ним о доброй старой Германии и угостил ужином. Зоммер жаловался, что в Палестине он едва сводит концы с концами и Кляйншток пообещал ему долгосрочную ссуду, после чего отправил в Берлин донесение о вcтрече с Зоммером и с адресом его матери.

От Домета Кляйншток узнал, что на Кипре Чечкис работал в немецкой экспортно-импортной компании. Из Берлина пришло подтверждение этой информации с важным добавлением: глава компании — сотрудник службы безопасности СД, и Чечкис уже предлагал ему свои услуги, назвав себя «командиром ХАГАНЫ». Но на том дело и кончилось.

По просьбе Кляйнштока, Зоммер проверил, кто командир ХАГАНЫ, и сообщил, что тот носит другую фамилию. Однако Чечкиса там знают.

— В ХАГАНЕ есть разведотдел? — спросил Кляйншток.

— Насколько мне известно, есть.

— Мне нужен список сотрудников.

— Боюсь, что не смогу вам помочь.

— Почему?

— Меня убьют.

— А, если убьют вашу мать, вам будет легче?

Зоммер побледнел.

— Я… я постараюсь, но не ручаюсь за результат.

— А вы очень постарайтесь.

Списка Зоммер не достал.

Кляйншток решил, что на данном этапе достаточно того, что в ХАГАНЕ знают Чечкиса. А что он назвался главе фирмы «командиром», означает одно из двух: либо Чечкис работает в разведотделе, либо он — их агент, через которого командование ХАГАНЫ прощупывает возможность контактов с Германией. А вдруг это он и был у Шульца? Евреи враждуют с англичанами, следовательно, хотят стать союзниками Германии. Тем более что в Палестине уже скопилось много немецких евреев, занявших достаточно высокие посты в сионистском руководстве.

Кляйншток изложил свои рассуждения в очередном донесении и получил инструкции из Берлина.

Когда Чечкис позвонил, Кляйншток договорился с ним встретиться в Бахайских садах. Там стоял запах лимонных деревьев в цвету, а далеко внизу раскинулся Хайфский залив. Кляйншток подумал, что так, должно быть, выглядят райские кущи.

— Рай, не правда ли? — сказал Чечкис, будто читая его мысли.

— Так оно и должно быть: наверху — рай, внизу — ад, — ответил Кляйншток.

— Но в наших силах сделать этот ад более пригодным для жизни, а то и превратить в рай.

— Да уж не марксист ли вы? — деланно испугался Кляйншток.

— Боже упаси! У меня с Марксом коренное расхождение: он говорит «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!», а я говорю «Евреи всех стран, соединяйтесь!».

— Чем же вам может помочь в этом Германия?

— Тем, что отправит в Палестину немецких евреев.

— Отправит? Но ведь люди сами решают, куда им ехать. Разве можно решать за них?

— Еще как! Не хочу сейчас вдаваться в подробности, но евреи обязательно поедут в то место, куда будет разрешено вывезти капиталы.

— Пожалуй, в этом есть резон. А Германии от этого какая выгода?

— Большая. И обоюдная: немцы хотят, чтобы евреи уехали из Германии; мы хотим, чтобы они приехали в Палестину. За это мы готовы поделиться с немцами информацией об англичанах.

— А я чем могу помочь?

— Тем, что передадите мое предложение.

— Кому?

— Тем, кто в этом заинтересован. Герр Кляйншток, мы с вами, можно сказать, коллеги. — Чечкис сделал паузу. — Мы оба торгуем. Вы — велосипедами, я — апельсинами. Какая разница, чем торговать! Была бы прибыль.

14