Бельчонок, Медведь и охапка приключений

И Хетти приступила. И ещё как! Она объяснила, что главное в пении — правильное дыхание. Это альфа и омега! Бельчонок понятия не имел, что это значит. К счастью, она показывала всё на собственном примере, так что ему оставалось лишь повторять за ней. Она быстро-быстро задышала с высунутым языком — и он тоже. Она представила, что у неё внутри воздушный столб, — и Бельчонок представил. Петь нужно было так, чтобы звуки лились плавно, но не забывать об опоре. Это уже далось Бельчонку сложнее, но он старался изо всех сил. Он так старался, что высовывал язык и тяжело сопел даже тогда, когда Хетти об этом не просила. И если бы под деревом в тот момент кто-то прогуливался, он мог бы нахмуриться и задаться вопросом: «Что это за странная птичка там поёт? У неё, кажется, насморк. Причём серьёзный».

Но разве стоит принимать во внимание досужие разговоры, когда дело касается высокого искусства? Хетти, во всяком случае, была очень довольна успехами своего ученика. А Бельчонок поверить не мог, как много нового узнал в первые же минуты урока. Впрочем, его тревожило кое-что ещё.

— Боюсь, я на этом прослушивании вообще не смогу издать ни звука, — сказал он. — Как петь, когда все на тебя таращатся?

— Волноваться перед выступлением — это совершенно нормально, — объяснила Хетти. — Такое почти у всех поначалу бывает. И, честно говоря, до конца никогда не проходит.

— То есть тут ты мне ничего не посоветуешь? — вздохнул Бельчонок.

— Ну почему же, один совет я тебе всё-таки дам, — успокоила его Хетти. — Нужно всё хорошенько отрепетировать. Тогда в нужный момент ты просто выйдешь и сделаешь всё хорошо. Даже если будешь волноваться. И ещё тебе лучше уже сейчас привыкать петь перед публикой.

^{Настоящий певец?}

— Э-э-э, — растерялся Бельчонок.

А Хетти сказала:

— Не переживай, это я беру на себя.

Когда на следующий день Бельчонок сразу после рыбалки явился на второй урок пения, на всех ветках и сучках дуба сидели десятки маленьких, очень маленьких и крошечных слушателей. И все смотрели только на него. Бельчонок судорожно сглотнул. Но Хетти шепнула ему:

— Пой! Ты же умеешь. Неважно, есть тут кто-нибудь или нет.

Что ж, и Бельчонку ничего не оставалось, как запеть. На следующий день получилось уже лучше. А ещё через день — совсем хорошо. И вот, наконец, наступил день большого прослушивания.

Бельчонок так волновался, как ещё никогда не волновался в жизни. В ночь перед прослушиванием он почти не спал, поэтому под глазами у него пролегли тёмные круги, а коленки дрожали. И всё-таки, несмотря ни на что, они с Медведем отправились на рыбалку.

— Тебе полезно будет немного отвлечься, — сказал Медведь.

До прослушивания оставалась всего два часа. А Бельчонок, мягко говоря, немного приуныл. Кролики наверняка не возьмут его в хор, думал он. Не стоит даже и пытаться.

— Зачем я вообще во всё это ввязался? — с отчаянием в голосе спросил Бельчонок.

— Потому что ты давно мечтал петь в хоре кроликов. А значит, сегодня ты непременно пойдёшь на прослушивание, — сказал Медведь. — И будешь там не один. Я, конечно же, пойду с тобой.

— Спасибо, Медведь, — смущённо сказал Бельчонок.

И наконец этот момент настал. Кролики из хора расселись полукругом под большим кустом остролиста, на том самом месте, где каждую неделю проходили их репетиции. Бельчонок очень волновался. Но на плече у него лежала медвежья лапа, большая и надёжная. Хетти, конечно, тоже была рядом. И даже молчаливый Даниэль пришёл, чтобы держать за него кулачки.

— У тебя получится, — кивнул Медведь и легонько подтолкнул его вперёд.

Теперь Бельчонок стоял прямо перед кроликами. Они смотрели на него серьёзно и немного мрачно. На секунду у Бельчонка сдавило горло и перехватило дыхание. Ему показалось, что он даже пискнуть не сможет. Но тут он оглянулся на друзей и невольно улыбнулся. Все трое в прямом смысле держали за него кулачки. То есть Медведь и Даниэль держали кулачки, а Хетти скрестила пёрышки наудачу. А приглядевшись повнимательнее, Бельчонок понял, что кролики смотрят на него вовсе не мрачно, а заинтересованно. Они ведь затем и собрались, чтобы послушать его пение. Бельчонок набрал побольше воздуха и запел свою новую песню.

— Когда Бельчонка примут в хор… — начал он.

А на «пум-пурум, тирлинь-динь-дон» к нему присоединились и кролики. Они так здорово разложили песню на голоса, что у Бельчонка даже мурашки по спине побежали от восторга! Когда прослушивание закончилось, кролики удалились на совещание.

Бельчонок стоял в сторонке вместе с остальными и ждал решения. Наверняка ему откажут. Ведь сколько бы он ни репетировал, голос у него так и остался прежним, смешным — слишком высоким и даже немного писклявым. Нет, нечего и мечтать.

Наконец кролики вернулись и подозвали его к себе. Один из них откашлялся и заявил:

— У тебя смешной голосок. Сам по себе он звучит слишком высоко и немного пискляво. Но это нас не интересует.

— Что ж, тогда я, наверное, пойду, — вздохнул Бельчонок. В его голосе слышалось глубокое отчаяние.

— Пойдёшь? Куда? — спросил кролик.