Бельфеддор

Ни император, ни его приближенные не обратили особого внимания на появившихся узников дворцового подземелья. Взгляды всех присутствующих были обращены на площадь.

Услышав гул множества голосов внизу, Бельфеддор и его спутники выглянули за перила террасы. На площади собралась многотысячная толпа горожан. В центре в оцеплении плотного каре солдат возвышался помост с плахой. На эшафоте стояли полуголый гигант с огромным топором в руках и такой же высокий широкоплечий человек средних лет в белой тоге.

– Это Соттанос, – узнал Сеттес человека в тоге. – Мы безнадежно опоздали.

– Теперь доказать свою невиновность будет сложно, – заметил Аттеконнос. – Похоже, мы следующие в очереди на плаху.

– Не спеши становиться в эту очередь, – ответил Сеттес. – Мне кажется, император готов выслушать нас, иначе нам не оставили бы оружия и прикончили бы еще внизу. Но Соттаносу мы действительно уже не поможем. Император не отменит своего приговора, даже если сам передумает.

– Посмотрите на Октонноса, – произнес Бельфеддор. – Такое впечатление, что он полностью уверен в себе.

Советник и в самом деле торжествующе усмехался, поглядывая в сторону обескураженных сторонников Соттаноса.

– Да, видимо, надеяться нам особо не на что, – согласился Сеттес.

Между тем глашатай объявил приговор Соттаносу. Едва он спустился с помоста, император обратился к приговоренному:

– Твое последнее слово, советник.

Народ на площади притих. Советник Соттанос осмотрелся вокруг, поднял взгляд на императора и произнес:

– Невиновен.

Сказав это, советник опустился на колени и склонил голову на плаху. Палач вопросительно взглянул на императора. Аммитетоннос молчал, глядя на своего бывшего советника, приготовившегося встретить смерть. Приближенные начали несмело перешептываться, не понимая, почему медлит их повелитель. В лице Октонноса появилась тревога.

– Император колеблется, – заметил Аттеконнос.

– Он все равно уже не сможет отменить приговор, – ответил Сеттес.

«Объясни мне кое-что, – попросил Бельфеддор демона. – Я чего-то не понимаю. Все вокруг твердят, что император ни за что не отменит своего приговора. Почему? Ведь он явно сомневается в справедливости обвинений…»

«Это уже не в его власти, – ответил демон. – Таковы традиции. Слово императора незыблемо, он принимает решение только единожды – иначе не был бы императором.»

«Тогда я тем более не понимаю, каким образом все это может облегчить нашу собственную участь…»

«Видимо, нам приговор еще не вынесен. Остается надеяться на красноречие твоего благородного приятеля Сеттеса. В крайнем случае, всех порубим и укроемся в полуночных лесах.»

Император, наконец, подал сигнал, разрешая палачу приступить к его обязанностям. Палач взмахнул своим орудием смерти. Отточенное лезвие топора рассекло шею советника, сломав позвонки, и врубилось в дерево. Голова Соттаноса скатилась с плахи, но не упала на помост. Расчлененное тело советника вдруг окутал малиновый туман и поднял его в воздух.

Толпа на площади ахнула единым возгласом удивления. Приближенные императора заволновались.

– Это так и должно быть? – озадаченно пробормотал Бельфеддор. – Что происходит?

Сеттес взглянул на товарища и пожал плечами.

Над площадью заклубилось малиновое облако, из него появился небольшой челн. В суденышке стоял лысый безбородый старик, обликом похожий на храмового жреца.

– Это же сам Ксальмоннатос, – прошептал Аттеконнос.

– Кто он такой? – поинтересовался Бельфеддор.

– Один из самых могучих магов этого мира.

Ксальмоннатос взмахнул рукой и, повинуясь его воле, тело казненного советника переместилось в челн. Соттанос встал рядом с ним, держа в руках собственную голову.

– Что тебе нужно, чародей? – сурово осведомился император, нахмурив брови.

– Я не посмел препятствовать твоему правосудию, повелитель, – ответил маг. – Теперь же вершу свое. Этого человека предали смерти незаслуженно, но я собираюсь продлить дни его жизни, если он сам того пожелает.

– Что означают твои слова? – Император нахмурился еще больше и сжал подлокотники своего кресла так, что побелели пальцы. – Объяснись, колдун.

Ксальмоннатос взглянул на казненного и произнес:

– Тебя лишили права быть услышанным императором до казни. Сейчас у тебя есть такая возможность.

В наступившей тишине громко и отчетливо прозвучал голос казненного:

– Империя в опасности, повелитель. Тебя окружают враги. Опасность грозит не только империи, но и всей цивилизации. Тень восходит над миром и надвигается на нас с Юга[18]. Верных тебе людей уничтожают повсюду, а к трону стягиваются заговорщики.

– Ты достаточно услышал, император, чтобы воздать по заслугам всем, кому посчитаешь нужным, – сказал Ксальмоннатос. – Судьба империи и всего мира в твоих руках.

– Зачем колдун заткнул ему рот? – недоуменно пробормотал Бельфеддор. – Советник мог бы обличить всех заговорщиков.

– Никто не вправе указывать императору на его ошибки, – тихо отозвался Сеттес. – Принято считать, что император никогда не ошибается и потому никогда не меняет своих решений. Именно поэтому он император.