Белка в колесе фортуны

– Как тебе в гостях у Федора Дмитриевича? Не обижает он тебя? Хотя, наверное, более правильно спросить, не обижаешь ли ты его?

Катя посмотрела на дядюшку и тяжело вздохнула. Развлекается Карл Антонович… Ну-ну… давайте, давайте, ни в чем себе не отказывайте, ей как раз сейчас не хватает хорошей порции злости – игра в шахматы и этот совершенно невозможный дворецкий вытянули из нее все силы.

– Нет, он меня не обижает, – ответила Катя. – Мне собственно до него нет никакого дела. Хотя кое о чем я хочу с вами поговорить.

Она встала, подошла к окну, облокотилась на подоконник и смерила Карла Антоновича рентгеновским взглядом. Ну и чем вы сейчас порадуете меня, граф, – знаете вы об Ольге или нет?

– Тебя что-то беспокоит? – Карл Антонович вопросительно приподнял правую бровь и на всякий случай улыбнулся.

– Я думаю, вы не будете отрицать, что все ваши испытания направлены вовсе не на закаливание моего характера и вовсе не на то, чтобы я могла продемонстрировать вам свои лучшие качества, такие, как ответственность, целеустремленность, умение принимать решения и так далее и тому подобное, а на нечто другое.

– Хм, – ответил Карл Антонович.

– Вы не оставляете попыток свести меня с Федором Дмитриевичем Архиповым и именно для этого и отправили меня сначала на остров, а потом и в его квартиру.

– Нет, ну отчего же, – небрежно перевернув страницу книги, с подчеркнутым вниманием изучив абстрактную картинку, ответил Карл Антонович, – остров – это отличная школа выживания…

– Возможно, но только если не приходится покупать рис за поцелуи.

– Что ты имеешь в виду?

– О, только не говорите, что это была не ваша идея! Хотя… Архипов точно такой же жук, как вы! – наконец-то внутри все забурлило и вспенилось, выплескиваясь наружу. Плевать на все! Надоело! Пора расставить все на свои места! – Вы заманиваете меня в ловушку, но хочу вас огорчить – это напрасный труд… Я хочу задать вам один вопрос…

– Внимательно тебя слушаю, Катенька, – мягко произнес Карл Антонович и, отодвинув кресло, не торопясь встал. Одернул жилетку и, сунув пальцы в маленькие нагрудные кармашки, замер.

«Прямо вождь мирового пролетариата», – подумала Катя.

Она полагала, что с легкостью вытащит на поверхность гламурную любовницу Архипова, но вдруг по-дурацки смутилась, сильнее сжала край подоконника и насупилась.

– Я тебя внимательно слушаю.

– Вам известно… – начала она, с трудом подбирая слова, – вам известно, что у Федора Дмитриевича есть… женщина. В смысле… – она напряглась и выпалила разом: – Любимая женщина Ольга!

Ей очень хотелось увидеть на лице Карла Антоновича удивление, но она увидела нечто иное. Он знал. Да. Он знал.

– Это жизнь, – просто ответил Карл Антонович и пожал плечами. Так вот что так сильно ее волновало…

– Что-о-о?

– Я понимаю твое изумление, – он кивнул, заложил руки за спину и принялся расхаживать по комнате взад-вперед. «Нервничает, – подумала Катя, – ну хоть за это спасибо». – Да, к чему врать – я знаю об Ольге, но лично для меня это ничего не меняет. Я уверен, что если бы ты тогда согласилась на брак, он прервал бы с ней всяческие отношения…

– Но я не согласилась и…

– …и значит, Федор волен делать все, что ему вздумается.

– Но вы же меня все время подталкиваете к нему!

Катя поняла, что задыхается от несправедливости, но, как ни странно, сформулировать мысли и объяснить свои чувства она не могла. Все нужные слова разбежались, оставив ее беззащитной перед весомой фигурой графа.

– Катя, давай с тобой поговорим спокойно. Согласна?

– Хорошо.

Она вернулась в кресло-ракушку, а Карл Антонович вернулся за стол.

– У нас с тобой был уговор, – спокойно начал он, – ты выполняешь три моих условия, и я признаю в тебе полноправную наследницу, постепенно ввожу в курс дела, помогаю во всем и со временем передаю тебе часть компании «Пфлюгге и Архипов». Про движимое и недвижимое имущество я и не говорю – это само собой будет твоим. И ты на это согласилась. Так?

– Так.

– И в чем же твоя претензия?

Катя окончательно растерялась.

– Ваши испытания направлены только на одно – я должна согласиться на брак с Архиповым. Но раз у него есть другая женщина, то… то в третьем испытании нет смысла, и я считаю, что его можно отменить. – Она закинула ногу на ногу и добавила уже более твердо: – Да, его можно отменить.

Карл Антонович молчал. Улыбался и молчал. Ему вдруг захотелось схватить Катю за руку и потащить в детский мир, купить ей игрушек, шариков и прочей ерунды, сводить в кино, угостить самым обыкновенным мороженым – эскимо на палочке, и рассказать на ночь какую-нибудь ерундовскую сказку из трех-четырех предложений. «Жили-были старик со старухой…» Он чувствовал, как с каждым днем в нем набирают силу отцовские чувства, и он нарочно не надоедал Кате телефонными звонками и держался в стороне – он боялся, что размякнет и не сможет озвучить третье испытание…