Bella Германия

Вероятно, он заподозрил в Винченцо мальчика из богатой семьи и только потому не послал подальше. На Сицилии лучше не говорить лишнего, покуда не поймешь, с кем имеешь дело. Механик ушел. Винченцо направился к трассе. Он ждал.

Ваккарелла мог бы и во сне вспомнить каждую выбоину и поворот на дорогах Сицилии, тем не менее снова и снова изучал трассу с упорством и уважением, какое присуще только великим мастерам.

Винченцо обратил внимание на группу куривших неподалеку молодых людей в джинсах и клетчатых рубашках. Когда мимо пролетел гоночный автомобиль с открытым верхом, резко затормозил и свернул к пит-лейн, компания оживилась. Винченцо узнал типа из «альфа-33» – красной зверюги с двенадцатью цилиндрами под капотом и белой надписью «Кампари» по борту. Мотор визжал, как циркулярная пила, – неистовый, почти инфернальный вой, сквозь который слышалось мерное гудение. Металлическая кабина, жесткая обшивка сиденья, небольшой руль – не автомобиль, а гроб на колесах.

На шлеме водителя было написано «Ваккарелла». Когда неистовавшие под капотом пятьсот лошадей угомонились, он вылез, и толпа молодых парней – впрочем, среди них было и несколько девушек – сорвалась с места. На первый взгляд их можно было принять за собирателей автографов. Ваккарелла снял шлем и улыбнулся им. Винченцо пытался поймать взгляд великого гонщика, но тот смотрел на кого угодно, только не на него. По выкрикам Винченцо понял, что все эти парни и девчонки здесь затем, зачем и он сам. Внутри все так и опустилось. Такие все напористые, энергичные. Даже воздух уже искрил от соперничества. Он ожидал всего – что Ваккарелла будет занят, что оттолкнет его с присущим звездам высокомерием, что он вообще его не найдет, но ни в одном из сценариев, что прокручивались в голове Винченцо, не было толпы жаждущих славы соперников. Он осознал, сколь долго обитал в коконе своего мирка, сколь плохо подготовлен к встрече с большим миром. Он, Винченцо Маркони, привыкший считать себя не таким, как другие, вдруг почувствовал себя одним из многих. Его здесь не ждали – при всех его способностях.

Он молча смотрел на обступившую Ваккареллу толпу претендентов. У всех было очевидное преимущество: все они говорили на сицилийском диалекте, и у всех имелось серое кепи – как у Ваккареллы. Знаменитый гонщик охотно отвечал на вопросы, что-то советовал – с присущим ему терпением. Винченцо, со своим миланским итальянским и немецким образом мыслей, снова ощутил себя отщепенцем.

Не испытывая желания соперничать, он отошел в сторону. Возле пит-лейн стояли двое итальянских пилотов «порше» – судя по счастливым лицам, успешные соискатели контрактов. Облаченные в гоночные комбинезоны, они на первый взгляд ничем не отличались от Ваккареллы, но уже то, как подобострастно они разговаривали с механиками, выдавало совсем иной статус. В этих парнях угадывалась Jeunesse dorée[148], они явно с рождения привыкли видеть мир у своих ног.

Винченцо пока не хотел сдаваться, надо было лишь придумать другой способ. Прошлое по-прежнему давило на него, но теперь он больше думал о будущем. И у него не было иного пути, как вытащить себя за волосы из той трясины, в какой он жил.

Винченцо подошел к механику бокса «альфы».

– Не возьмете меня помощником?

Мужчина прищурился:

– Откуда ты?

Первый вопрос, который обычно задают на юге, где «откуда» не в пример важней, чем «куда». Как же Винченцо ненавидел все это. К тому же он понятия не имел, что ответить. Любой из возможных вариантов был бы ложью.

– У меня нет образования, но я разбираюсь в машинах.

– У тебя странный акцент, ты с севера? Миланец?

– Нет, сицилиец. И мне не надо платить, я готов работать задаром.

Так Винченцо стал участником «Тарги», пусть и не в качестве гонщика. Обслуга обслуги, он рассчитывал приблизиться к Ваккарелле. Но механики не подпускали его к машинам. Он был мальчиком на побегушках: принеси канистру с маслом, сбегай за кофе… Его «гонки» ограничились стенами бокса, насквозь пропитанного испарениями бензина и пота. Тут вечно что-то шло не так, постоянно приходилось выкручиваться, нагловатые юнцы, получившие гоночные контракты, помыкали им, не упуская возможности лишний раз ткнуть лицом в грязь. Не будь Винченцо упрямым сицилийским ослом, в первый же день сбежал бы.

Гонки получились даже безумнее обычного. На первых метрах стартовой прямой автомобиль въехал в трибуны, что стоило жизни гонщику и одному из зрителей. Две «альфы» сошли с дистанции. Ваккарелла был явным фаворитом, но вел автомобиль как в трансе и выиграл с очень небольшим преимуществом.

Когда Нино поднимался на трибуну с кубком в руке, комментатор объявил, что эти соревнования для него последние. И последнюю свою победу великий гонщик посвящает всем сицилийцам.