Bella Германия

И тут мы услышали, как открылась дверь и кто-то вошел в квартиру. Я обернулась, но зеркало в гостиной отражало только нас троих на террасе. Я выглядела потрепанной и уставшей. Потом за стеклом мелькнуло что-то светлое. Должно быть, Винченцо увидел меня до того, как я успела его заметить. Я была спокойна. Волнение давно уже улеглось. Так в какой-то неуловимый момент исчезает страх сцены, и дальше все идет будто само собой.

Винценчо вышел на террасу – и сразу состарился на несколько десятилетий. Во всяком случае, с мальчиком из рассказов Джованни этот мужчина не имел ничего общего. Туфли из дорогой кожи, рубашка под светлым блузоном наполовину расстегнута. Темные кудри, загорелое лицо с тонкими чертами и беспокойные глаза – один карий, другой серо-голубой, не знаешь, в который смотреть. Под мышкой зажат скомканный грязный комбинезон, какие носят автогонщики. Вблизи оказалось, что ткань пропитана кровью.

Заметив это, Кармела вскочила с места: что случилось? Винченцо ответил с явной неохотой, а Джованни мне перевел: машина перевернулась, пришлось ехать в больницу. Пустяки, всего лишь царапины. Джованни подошел к племяннику, осмотрел ссадины на руке. Я одна осталась сидеть. Винченцо избегал смотреть в мою сторону, хотя его волнение было очевидно. Так уж получилось, что в центре внимания оказался он, а не я. Я уже начинала чувствовать себя лишней, когда он вдруг обратился ко мне:

– Когда ты приехала?

Вопрос прозвучал на хорошем немецком.

– Сегодня утром.

На самом деле за этим «когда» стояло «зачем». Нас все еще не представили друг другу. К чему, если роли давно распределены. Вместе с тем решился вопрос вины, которого я больше всего опасалась. Ведь, признай он себя виноватым, я оказалась бы в положении жертвы, что мне нужно было меньше всего.

Только не это. Я хотела предстать перед ним взрослой независимой женщиной – полной противоположностью тому, что он во мне, судя по всему, видел. Тягостную паузу нарушила Кармела, предложив ему сесть. Он остался стоять. Джованни сказал что-то, я разобрала только имя Джульетты. Мое присутствие на террасе было невыносимо для Винченцо, я могла только догадываться, что творилось у него в душе.

Пауза затянулась до бесконечности. Никаких объятий, никаких приветствий – ничего. Я была непрошеным гостем, заявившимся к тому же не по своей воле. Последнее следовало подчеркнуть особо.

– Твой отец хочет тебя видеть, – сказала я и добавила, чтобы было ясно, который из двух: – Винсент.

– Что ему нужно?

– У него инфаркт, он в больнице. Положение критическое.

– И что?

Он дернул плечами. Его холодность обескуражила меня.

– Он хочет с тобой поговорить.

– Почему он сам не приехал ко мне?

– Он приехал ко мне.

– Вот как… – За этим уничижительно-саркастическим тоном крылась ревность.

– Он хочет тебя видеть, как можно скорее. У него мало времени.

– Мне не о чем с ним говорить.

Винченцо повернулся и ушел. Мы услышали, как щелкнул замок в ванной. Вот и встретилась с исчезнувшим папочкой. Кармела смотрела на меня виновато и дружелюбно, как будто говорила: «Он не такой, дай ему время». Но с меня было довольно. Я сняла жакет со стула, подхватила чемодан и вышла.

Джованни пытался меня остановить, но я уже выскочила на лестничную площадку. Они не должны видеть, как я разрыдаюсь, точно ребенок. Что именно стояло между Винченцо и его отцом, что заставило его отказаться от своей дочери – все это меня больше не интересовало. Я сдержала данное Винсенту обещание. В такси я впрыгнула, прежде чем Джованни успел схватить меня за руку. Велела таксисту ехать на вокзал – может, успею сесть на какой-нибудь поезд, идущий в сторону Мюнхена. И лишь тогда сообразила, что при мне ни цента.

Глава 34

Водитель вышвырнул меня из машины прямо посреди большой улицы. К счастью, я не поняла выразительной тирады, которой он сопроводил это. Иначе в ответ мне пришлось бы высказаться о его соотечественниках. Солнце садилось. Я стояла на разделительной полосе отвратительной портовой улицы. Мимо проносились автомобили. Вдали прозвучал корабельный гудок. Сразу за домами прожекторы посылали в небо гигантские снопы света.

И как добраться до дома? В моем чемоданчике на колесах не было ничего, кроме смены нижнего белья, джинсов, пары рубашек и косметички. Зазвонил мобильник – Джованни. Я проигнорировала вызов и зашагала в сторону моря.

На берегу дышалось легче. Темная вода плескала в каменную стену набережной. Вечерний воздух пах водорослями и машинным маслом. Я набрала номер Робина, но звонок перебросило на голосовую почту. Наверное, ужинает с итальянскими инвесторами.

«Привет, Робин, я в Неаполе. Ты оказался прав, идея была крайне неудачной. Я возвращаюсь, но денег на билет у меня нет. Позвони мне, пожалуйста. Спасибо, чао».

Об итальянском холдинге я не упомянула. Да и что я могла сказать? Я стояла на берегу Средиземного моря, и моя жизнь лежала в руинах.

– Oh, signorina! Americana?

Я вздрогнула. Из темноты скалилась пьяная рожа.

– Dove va?[109]