Белладонна

– Если позволишь показать тебе, кем ты можешь стать – силу, которой ты сможешь обладать, – возможно, ты изменишь решение. Может, сейчас ты веришь, что посредственная жизнь подходит тебе, но что произойдет, когда этого станет мало? Когда чаепитий и сплетен будет недостаточно, чтобы заполнять пустоту внутри тебя?

Я пытался держаться от тебя подальше, – продолжил он. – Пытался оставаться равнодушным. Не вмешиваться. Но мы связаны, ты и я. Наши судьбы…

– К черту судьбу! – Ее виски уже начинали пульсировать от боли. – Я сама смогу выбрать свой путь и без твоей помощи.

В его голосе слышалась улыбка.

– Если встречу Судьбу снова, то передам твои слова.

Сигна застыла, хотя чему, собственно, она удивлялась. Если Ангел смерти реален, то почему бы не существовать Судьбе?

Он заметил ее любопытство.

– Скажи, ты действительно хочешь, чтобы я ушел? Потому что я правда пытался оставить тебя. Хотя, похоже, ты каждый раз находишь причину вернуть меня. Но скажи лишь слово, и я попытаюсь снова, если это то, чего ты хочешь.

Когда он сделал шаг назад, Сигна машинально подалась вперед, чтобы остановить его.

– Постой! – Он тут же замер, и, успокоившись, она сказала ему: – Я бы предпочла, чтобы все вокруг меня не умирали, это так. Но… не хочу торчать здесь в одиночестве.

И снова Ангел смерти протянул ей руку.

– Мое предложение еще в силе, но ты должна сделать выбор. Я очень занят, помнишь?

– Да, уверена, что не дала тебе забрать десятки жизней, пока разговаривала с тобой.

Он хмыкнул.

– Души нетерпеливы. Приду я за ними или нет, они все равно вскоре разыщут меня.

Она закатила глаза, но понимала, что его мнение неизменно.

– Ладно, – выдавила она сквозь зубы. – Пообещай мне кое-что, и я сыграю в твою игру.

Он сжал протянутую руку в кулак.

– Я не даю обещаний, которые не смогу сдержать.

– Хорошо. Тогда пообещай, что не тронешь никого в Торн-Гров. Я устала сближаться с людьми только для того, чтобы ты забирал их у меня.

Воздух сжался еще плотнее и стал ледяным. И когда Ангел смерти снова заговорил, в его голосе не осталось и следа от прежнего задора и любопытства.

– У тебя был дядя, который не обращал на тебя внимания. Который расхищал твое состояние, а тебя запирал в комнате, пока водил в постель почти весь город. А твоя тетка издевалась над тобой. Был и другой опекун, с которым тебе не пришлось встретиться, поскольку такого человека нельзя оставлять наедине с молодыми девочками, Сигна. А как насчет той, которая умерла в ванне? Она задумала выдать тебя замуж за сына подруги, чтобы тот завладел твоим состоянием и помог им разбогатеть.

Я продолжал надеяться, что следующий опекун будет лучше предыдущего, – продолжил он, – но жадность превращает людей в чудовищ. Неужели ты действительно так тяжело переживала их смерти?

Прежде она никогда не смотрела на свою жизнь и выпавшие ей испытания под таким углом. Такая юная, она видела слишком много странностей, чтобы отличать норму от неприемлемости. Он прав, что все опекуны жестоко обращались с ней. Кроме одного.

– У меня была бабушка, которая любила меня, – возразила Сигна. – Что насчет нее?

Тени вокруг нее раздраженно дернулись.

– Все живущие должны когда-то умереть, Пташка. Тебе известно не хуже моего, что пришло ее время. Я пришел за ней, пока она еще не утратила достоинство.

Сигна стиснула зубы, не желая расставаться со своим горем.

– Из-за тебя моя жизнь прошла в одиночестве. Трудности и невзгоды сыпались на меня, потому что все вокруг верили, будто я проклята.

Ангел смерти фыркнул.

– Не моя вина, что тебя окружали одни только набожные стервятники…

– Стервятники или нет, но я бы предпочла хоть время от времени наслаждаться чьей-то компанией. Ты сам сказал, что жизнь и смерть должны пребывать в равновесии, но сам ты, похоже, плохо следуешь этому правилу. Поправь, если ошибаюсь, но, кажется, ты сам говорил, как важно мне научиться управляться с силами и не убивать людей по неосторожности, чтобы мы могли поддерживать некий хрупкий баланс между жизнью и смертью?

Его тени замерли, и Сигна обнаружила, что, не отрываясь, смотрит на этого странного мужчину – воплощение смерти, сочащуюся тьму – и сердце едва не выпрыгивало из груди. Когда он заговорил, голос звучал низко и отрывисто.

– Вероятно, я не осознавал, что вел себя эгоистично, но не мог просто стоять и смотреть, как они издеваются над тобой.

Она перестала дышать. Его действия были неправильными. Все те люди, насколько бы ужасными они ни были, не заслуживали смерти. Но все же Сигна не могла не восхищаться им.

– Ты… ты забрал их, чтобы помочь мне? – Ей не хотелось верить в подобное. Никто прежде не вступался за нее. Даже не пытался защитить. Так почему он?

– Разумеется, я сделал это ради тебя, смешная девчонка. – Он сжал кулаки и сделал вдох, словно набираясь терпения. – Теперь ты довольна?

Она не сразу пришла в себя, с трудом понимая, что он имеет в виду. Поэтому… нет. Она недовольна. Недовольна, как никогда в жизни. Но Сигна не могла даже представить, что губы будет покалывать от нарастающего желания, которого никак не должно возникнуть.