Белладонна

Ей стоило ненавидеть его. Но Сигна осознала, что кто-то присматривал за ней, заботился и защищал, а именно этого она всегда хотела. И хотя все вышло не так, как она ожидала, даже слышать подобные слова оказалось невыразимо приятно.

– Я принимаю твое предложение, – через силу произнесла она, прежде чем успела бы передумать. – Покажи, как пользоваться силами без белладонны и вытащи меня отсюда.

Он тут же пришел в движение. Когда тени окутали ее, Сигна не шелохнулась. И хотя внутренний голос шептал, что это неправильно, что стоит бояться, она раскрылась его ласкам. Могла чувствовать прикосновение его теней на коже, скользящих по губам и шее. Воспламеняя и пробуждая те ее стороны, о которых она даже не подозревала.

Их пальцы переплелись, и она ощутила твердость его бледной, словно лунный свет, руки, нежно сжимающей ее руку. Он притянул Сигну ближе, она старалась дышать ровно. Он, без сомнения, воплощал в себе не просто тьму и тени, за которыми скрывался. У него было тело.

– Все, кого я касаюсь, – прошептал Ангел смерти, – умирают. – Внезапно второй рукой он провел по ее щеке, и радостно вздохнул, так глубоко, что волна тепла разлилась по телу Сигны. – Но только не ты, Сигна Фэрроу. Когда я касаюсь тебя, то чувствую твое тело. Мое влияние на тебя лишь временно.

Сигне страстно хотелось прильнуть к нему. Его голос звучал совсем не так, как прежде, а стал гортанным и завораживающим. Медленно он убрал руку со щеки, но продолжал все так же крепко обнимать ее.

– Как только мы разорвем нашу связь, твое тело тут же станет прежним, – предупредил он. Сигна кивнула и поспешила схватить его за руку, не желая застрять где-нибудь еще. Из его груди вырвался приглушенный звук, когда она придвинулась ближе. Чем дольше они находились вместе, тем сильнее она чувствовала, насколько упала температура тела. возникла легкость, и оно перестало подчиняться силе тяжести. Лед сковал ее, разум затуманился, когда в нее влилась сила, убеждающая, что она способна на все. Что теперь она непобедима.

Сигна запрокинула голову, наслаждаясь новым ощущением. Мир лежал у ее ног.

– Как ты себя чувствуешь? – понимающе спросил он.

– Как будто мне вдруг стало мало прошлого мира. – Она не осознавала этого, пока не произнесла вслух. Когда Сигна находилась с ним, когда пребывала между мирами, то становилась бесстрашной. Как никогда прежде уверенной в себе.

– Для тебя мира живых всегда будет недостаточно. – Ангел смерти повел ее по туннелю. Теперь в нем не было стен и ответвлений, и они просто шли прямо. Мир подчинялся их воле.

– Для тебя, – продолжал он, – не существует границ. – Они переходили из одного туннеля в другой, и пространство подчинялось их прихотям. – Выбор остается за тобой, принимать силу или нет, но это чувство – этот мир – может принадлежать тебе. Тебе нужно только сделать шаг навстречу.

Сигна закрыла глаза. В затылке начинала пульсировать боль, и она поняла, что это голоса одиноких душ взывают к ней, желая отправиться в загробный мир. Затем возникло чувство, словно что-то давит на нее, и она распознала в нем чью-то приближающуюся смерть. Человек смирился и взывал к ней, чтобы покинуть землю.

Сигна открыла влажные от слез глаза.

– Это грустно? – спросила она. – То, что ты делаешь?

Он явно удивился, его рука вздрогнула.

– В некоторые моменты мне хочется, чтобы все было по-другому. – Ответ неоднозначный, но Сигна поняла, что большего не стоит ожидать. – А иногда я жалею, что не могу предостеречь людей от их выбора. Мне приходится забирать слишком юные жизни. Бывает, что люди умирают неожиданно и родные не готовы к их смерти. Поэтому меня боятся и ненавидят больше всего на свете. Так что да, бывают времена, когда мне грустно. Но я тот, кто есть.

Но есть и хорошее, – добавил он. – Я первый, кого видят люди, испуская последний вздох. Посредник, провожающий их к близким, по которым они скучали. Я успокаиваю, дарую быструю смерть тому, кого не ждут в загробном мире. У меня много ипостасей, но смерть не может быть постыдной.

– Должно быть, ты одинок, – заметила она, и от этой мысли у нее заныло в груди. Она не понаслышке знала, что такое одиночество.

– Да, – признался он. – На протяжении многих лет я был одинок, вынужден наблюдать за жизнями людей, всегда оставаясь в стороне.

– Но ты общаешься со мной.

– Ах, – произнес он, – теперь ты понимаешь, почему мне так нравится подшучивать над тобой. Сейчас я не так одинок, Пташка. Совсем не одинок.

Ее хотелось узнать больше. Выяснить, что означает связь между ними и почему она может видеть его. Но когда повернулась, чтобы спросить, то увидела, что он окружен полупрозрачными голубыми шарами, танцевавшими вокруг него, освещая путь.

– Что бы ты ни думала, мой мир вовсе не такой уж мрачный.