Белое безмолвие

– Нет. Я… нашел его. После.

– Я отдал это письмо Маркусу, когда ему исполнился двадцать один год. Прятал его, пока он был ребенком, не хотел расстраивать. А сейчас виню себя за это. Возможно, если бы я отдал письмо сразу, он бы не ушел. Когда нашли ее тело, с ним что-то произошло.

– А это, случайно, не вы вырвали еще одну страницу, когда Джо прислал вам дневник?

– Я? Зачем мне это делать?

«Как бы правильно выразиться?»

– Ну, не знаю. То, что она писала о вас, порой казалось… в общем, не очень лестным.

Он допил свой виски одним глотком.

– Его нужно пить понемножку, прихлебывая, но всему свое время и место.

Я бросил взгляд на Эда, спрятавшегося в тени. Из его рта сочилась грязная вода. Пес снова заскулил.

– Успокойся, Филип, – сердито посмотрел на него Грэхем. – Но нет. Я ничего оттуда не вырвал. Если бы меня волновало, что кто-то может прочесть эти «нелестные» слова, я бы уничтожил весь дневник. В любом случае, обо всем этом можно было узнать, стоило лишь заглянуть в некоторые таблоиды. Она, должно быть, вырвала эти листки перед последним броском к вершине, как и страничку для письма. На высоте имеет значение каждая унция веса, не мне вам рассказывать. Вероятно, она часто так поступала, чтобы делать заметки в высоких лагерях.

– Получается, тот листок может и сейчас находиться на ее теле.

– А что, по-вашему, там написано и почему это вас так интересует?

– Когда я был там, наверху… со мной происходили похожие вещи. Я чувствовал что-то…

– Ну, думаю, в тех обстоятельствах это не редкость.

– Да. – Но только в моем случае всё было еще хуже. Однако больше я ничего сказать не мог, чтобы не показаться конченым недоумком. – Просто… я думал: а вдруг она написала что-то еще о своих личных ощущениях.

«Если она на самом деле все-таки заглянула под маску, а потом записала, что увидела».

– Ну, это маловероятно. – Он унесся куда-то в своих мыслях, но теперь встряхнулся. – Я слышал, что китайские военные очищают свою сторону горы. И убирают все тела, которые там лежат.

В груди у меня что-то екнуло.

– Кто вам сказал?

– Человек, который руководил вашей экспедицией.

– Тадеуш?

– Его так зовут? Да, он.

«Тебе следовало бы знать его имя. Он был в горах с твоей женой, а также с твоим сыном», – подумал я.

– Так он поддерживает с вами связь?

– Да. Изредка.

– Вы вините его в произошедшем? В том, что он позволил Маркусу пойти туда?

– Нет. – «Может, он врет? Трудно сказать». Мы встретились взглядом. – Смерть Маркуса, конечно, ужасно меня потрясла. Но, с другой стороны, утешает мысль, что они там теперь вместе. По крайней мере, они больше не одиноки.

Если правда, что китайские власти очищают склоны горы, это значит, что скоро Джульет и Марк навеки исчезнут в ледяной расселине – это только вопрос времени.

Эд пропал. Пес снова улегся на подстилку и положил голову на лапы: отпала необходимость демонстрировать свою бдительность.

Подбородок Грэхема вновь предательски задрожал.

– Эта гора столько у меня отняла. – Он долил виски в наши стаканы. – Мы, наверное, никогда не узнаем, что с ними случилось. По крайней мере, они обрели там покой.

Мы оба допили виски одним глотком. И оба подумали об одном и том же: Маркус с Джульет, возможно, и обрели покой, зато мы с ним – определенно нет, черт побери.

И с этим нужно было что-то делать, решать раз и навсегда.

Узкая дорога выглядела точно так же, как я ее запомнил. На земле лежали те же похожие на пальцы тени низких ветвей деревьев, в воздухе – та же аура заброшенности. Я припарковал арендованную машину в том же месте, где семь лет назад оставил «Форд Фокус» Тьерри, а затем присел на несколько минут. Я сидел и маленькими судорожными глоточками пил бренди из плоской бутылки, которую купил в супермаркете «Алди» по дороге из Ньюпорта.

В рюкзаке у меня были щипцы для срезания болтов, булка с ветчиной, запасные батарейки и фляжка – та самая фляжка, фляжка Эда – с виски «Джонни Уокер Блэк», которую я планировал опустошить, когда (если) доберусь до грота-мавзолея. На мне был новейший прорезиненный красный костюм поверх флисового боди, купленного в интернете, наколенники и такие же подержанные резиновые сапоги, какие я надевал сюда в первый раз. Я сделал еще глоток, чувствуя, как дешевый алкоголь обжигает внутренности, и помахал бутылкой перед лицом Эда.

– Не желаешь? – Он скрючился на переднем сиденье, чопорно сложив руки на коленях; ногти у него были черными от грязи. – Нет? Что, язык проглотил в своей загробной жизни?

Сработает ли мой план?

«Кто знает», – пробормотал я сам себе и сделал еще глоток. Струйка потекла по подбородку, обжигая растрескавшуюся кожу вокруг рта. На ум пришла строка из старой песни группы «Колдплей».

– «Мы возвращаемся назад, на старт», – пропел я Эду.