Белое безмолвие

Никаких снов я не видела, но проснулась с ощущением сильной тревоги. Я знала, что сегодня должно случиться что-то плохое: это вернулось.

Теперь я увидела это перед палаткой, в которой размещалась столовая. Оно появилось там всего на секунду, чего мне, однако, хватило, чтобы понять, почему голова у него такая большая и неправильной формы: на нем была старинная кислородная маска, изо рта тянулись ее трубки. Но прочее его снаряжение, его ботинки и горчичного цвета защитный костюм показались мне вполне современными. Такое смешение нового и старого снаряжения означает, что это не озлобленный дух погибшего альпиниста, верно?

Или же у меня просто галлюцинации, вызванные пребыванием в горах. Правда, на такой относительно небольшой высоте это маловероятно, но вполне возможно, что именно так оно и есть.

Либо за мной охотятся призраки, либо это гипоксия, либо я сошла с ума. Какой вариант хуже?

Пытаюсь как-то отвлекаться. Очень помогает злость на Тома.

Свежие новости: подслушала, как Джо и Тадеуш обсуждали Стеф. Ее видели в Лагере III. Так она сейчас на втором круге? Отмела все обвинения в свой адрес? Хорошо для нее, плохо для меня. Если я хочу выиграть, нужно повышать ставки. Другого варианта нет.

День тридцать третий

Что будет, если я откажусь от восхождения:

1. Потеряю аванс на книгу и погрязну в долгах.

2. Не смогу содержать Маркуса, а Грэхем использует это в своих интересах и потребует опекунства.

3. Вряд ли я найду спонсора на еще одну попытку, если потерплю неудачу сейчас, так что это, скорее всего, мой последний шанс. А если Стеф поднимется первой, то о спонсорах вообще придется забыть.

4. На улице прессы наступит большой праздник.

5. Вероятно, это станет последним гвоздем в крышке гроба моей карьеры.

6. Не смогу помочь семье Анг Цзеринга.

Нет. Я прорвусь.

«Не позволяй этим ублюдкам стереть тебя в порошок, крошка».

Этого сегодня не было.

День тридцать четвертый

Вернувшись с прогулки сегодня утром, я обнаружила, что ледоруб Уолтера снова пропал. В конце концов я нашла его под своим спальным тюфяком. Я его точно туда не засовывала. Кто-то (это? Том?) побывал в моей палатке. Испытывая параноидальный страх, что мое жизненно важное снаряжение украдут, я запаковывала и перепаковывала свой рюкзак, но страх всё нарастал.

Пожалуйста, пусть это был Том. Я подумывала о том, чтобы выяснить с ним отношения, но в глубине души я знала, что это не он.

Вечером это стояло за палаткой туалета. Я прищурилась, и оно тут же исчезло.

Мне очень хочется, чтобы это был Уолтер. Но почему его присутствие ощущается таким темным, если это он?

День тридцать пятый

Не знаю, как к этому относиться. Когда я в очередной раз проверяла, есть ли у меня всё необходимое для завтрашнего похода в ПБЛ, в мою палатку вошел Том. Вообще-то он высокий мужчина, но сегодня выглядел маленьким. Его темные волосы, которые он обычно убирал под шапку, сегодня свисали засаленными прядями.

Он сказал:

– Джульет, мы можем поговорить?

Я хотела его сразу послать, но мне стало любопытно. Мы с ним прошли в дальний конец палатки-кухни, где нас никто не мог услышать. И там он мне сказал:

– Я должен перед тобой извиниться, Джульет. Я говорил тебе правду насчет того, что ничего не рассказывал репортерам, но, похоже, один из моих знакомых дома был не таким сдержанным.

Оказывается, он разболтал обо мне одному своему приятелю, который слил новости о моем восхождении в таблоиды.

Я должна была испытывать удовольствие при виде его смущения, но этого не произошло. Он сказал, что он «разоткровенничался» только потому, что я с самого начала экспедиции относилась к нему «с презрением» и ему было неприятно. Не могла же я объяснить ему, что это связано с тем, что он похож на моего неверного мужа, правда?

На этом мы и расстались.

Но отсюда следует, что это не он забрался в мою палатку и спрятал ледоруб Уолтера. Могла я сама это сделать, а потом забыть?

И еще я должна признать, что злость на Тома помогает мне сосредоточиться. Я почти не помню об этом.

Тадеуш говорит, что два итальянца планируют совершить восхождение в то же время, что и я. Я рада этому. По крайней мере, я там буду не одна. Ты и без того не окажешься одна там, наверху, крошка. С тобой будет это. Он опять не сказал ничего определенного насчет продвижения Стеф, но я видела, что он озабочен этим. Должно быть, у нее всё хорошо. И если я собираюсь все-таки подняться на гору, случиться это должно скоро.

Я сказала Тадеушу и Джо, чтобы они никого не посылали, если со мной что-то случится. Я не хочу, чтобы шерпы рисковали собой ради того, чтобы спасти меня.