Белое безмолвие

Если на смертном одре человеку позволительно вернуться к какому-то моменту из прошлого, чтобы вновь пережить его, я точно знаю, что я выбрал бы: я хотел бы снова, уютно устроившись, лежать с Вандой в ее палатке, чувствовать на себе ее ногу и по очереди с ней переключать плеер на треки из наших плейлистов, разделив наушники пополам. Даже все очарование Ванды не могло заставить меня слушать саундтрек «Титаника», но в душе я получал удовольствие от мюзиклов «Отверженные», «Виз», «Вестсайдская история» и от саундтрека к «Шоколаду», хотя я скорее помер бы на месте, чем признался в этом Тьерри. А она не жаловалась, когда я заставлял ее наслаждаться моей классикой девяностых годов и старыми хитами Стиви Уандера. Но музыка – так же, как и запахи, – это настоящее наказание, ведь она разжигает воспоминания. Слушая эти мелодии сейчас, я погружаюсь в трясину печали и раскаяния. Иногда это ощущение растягивается на несколько дней.

До отхода на седло у меня была масса времени на то, чтобы отговорить Марка от задуманного или сказать Тадеушу и Ирени, что я обеспокоен состоянием его здоровья. Но он вроде бы «казался нормальным», и я сказал себе, что с ним всё будет в порядке. Что он просто должен попытаться. Ирени наверняка знает, что делает, и она просто не разрешила бы ему подняться выше, если бы видела, что его тело этого не выдержит. И вообще, эти вопросы – не ко мне.

К тому же вся моя энергия, которую я накапливал после спуска в ПБЛ, уходила на времяпровождение с Вандой и грезы о ней. У меня уже был план. После того как миссия «Джульет» будет завершена, я отправлюсь домой, но лишь для того, чтобы упаковать свои вещи и тут же уехать во Францию к Ванде. Она поможет мне найти работу в высокогорной съемочной группе. Не исключено, что я зафиксирую ее попытки взять все четырнадцать восьмитысячников, иногда поднимаясь вместе с ней, а иногда обеспечивая поддержку в базовом лагере. Тьерри станет заниматься нашим сайтом и помогать искать спонсоров. Мы будем вести потрясающий блог, посвященный нашим приключениям, возможно, напишем книгу. Дети появятся намного позже. Мы будем жить на всю катушку, как Клод и Элоди.

И, подражая Джульет, я тоже составил список своих целей:

1. Помочь Марку.

2. Сбросить со своих плеч Тьерри.

3. Переехать во Францию, чтобы жить с Вандой.

4. БЫТЬ СЧАСТЛИВЫМ.

5. Я МОГУ ЭТО СДЕЛАТЬ.

Я говорил себе, что Ванде незачем знать, зачем я в действительности пошел в горы. Она была цельной натурой с нравственными принципами, а глядя на то, как она относилась к Робби, я понимал: стоит один раз по-настоящему достать ее, и пути назад больше не будет.

Мне каким-то образом удалось собраться с силами, чтобы выйти из палатки и сразу же убедиться, что я пристегнут к страховочной веревке. Все палатки в Лагере III – горстке сооружений из потрепанной старой парусины на продуваемой всеми ветрами скале – непонятно как ютились на крутом склоне, словно приклеенные на липучках; один неверный шаг, и будешь кувыркаться до самого основания седла. Сделав глубокий вдох из кислородного баллона и старясь не обращать внимания на свою лодыжку, выбравшую неудачный момент, чтобы разболеться, я набил нейлоновый мешок снегом, предварительно проверив, не испорчен ли он мочой или чем-нибудь похлеще. Марка стошнило в тот же миг, как мы добрались до своей палатки, и лужица его рвоты уже превратилась в замерзший твердый диск. Я сбросил его ногой в ночь.

Плитку я разжег с шестой попытки и стал наблюдать, как медленно тает снег. Сидя здесь лицом к выходу, но не видя ничего, кроме ненадежного нейлонового полога, я чувствовал себя очень маленьким. Хотелось свернуться калачиком у себя в спальном мешке и спрятаться там. Но нельзя было ложиться спать, не выпив по меньшей мере два литра жидкости.

Я подергал Марка за ногу. Он лежал на спине с открытыми глазами и хрипло дышал в кислородную маску, время от времени снимая ее, чтобы прокашляться.

– Не отрубайся пока что. Ты должен пить.

Ванды, нашего ангела-хранителя и специалиста по растапливанию снега, рядом не было, помочь нам никто не мог. Она спала в палатке с Малколмом и Дордже: они выступали раньше нас, и она готовилась к этому.

Во время утомительного подъема в высокие лагеря мы с Малколмом избегали друг друга, но, насколько мне было известно, сюда он добрался без всяких проблем. Возможно, он, как и Марк, умел включать какую-то дополнительную внутреннюю батарейку, помогавшую ему тащиться вверх. Робби наконец отбросил в сторону свое самомнение, а Говард полностью закрылся в своей раковине. Но все мы страдали, так или иначе: отощавшие тела, опухшие лица, отекшие глаза, обветренная кожа.

Я заставил Марка сесть и сделать несколько больших глотков чая. Еду я готовить не собирался.

– Я ведь смогу это сделать, правда? – сипло дыша, спросил он. – Я достаточно силен для этого, да?

«Твой последний шанс, Саймон», – сказал я себе.

– Конечно, можешь, Марк, конечно, – ответил я, а сам подумал: «Саймон Ньюмен, ты хренов ублюдок, законченный и отпетый».