Белое дело в России, 1920–1922 гг.

Программа ВНГП провозглашала восстановление России в границах до 1914 г. Форма правления, тем не менее, не предполагала простого возвращения к довоенной «думской монархии», а предусматривала установление «Монархии с широкой децентрализацией власти». Предполагалось разделение властей: «законодательная власть в России должна принадлежать народному представительству», исполнительная власть – совету министров, а выборы в парламент – проводиться на основе профессионального, территориального и персонального признаков. Избирательное право основывалось на «минимальных цензах» («земельном» – по «минимальному земельному наделу»; «оценочном» – «по минимальному окладу жалованья» у рабочих, «минимальной сумме платимых налогов» торговцами и промышленниками, образовательном – «образование не менее начального училища», возрастном – 25 лет возраста. Национальном – избирательных прав лишались «иностранные подданные».

«Народное представительство» (Пуришкевич избегал термина «парламент») представлялось двухпалатным: Государственная Дума (нижняя палата) и Государственный Совет (верхняя палата). Госсовет состоял из «представителей от органов местных самоуправлений» (2/3 состава) и из членов, «пожизненно назначаемых Царской властью из числа лиц, известных своей административной, научной, общественной и публицистической деятельностью». Программа была ориентирована, по сути, на конституционное правление. «Народное представительство» «участвовало» в законодательной власти, причем «ни одно постановление, указ, приказ и т. п. акт», лишенный одобрения палат, не имел «силы закона». «Народное представительство» наделялось традиционными парламентскими полномочиями – законодательной инициативой, утверждением бюджета, контролем за деятельностью администрации (право запросов). А «монарху принадлежало право издания Высочайших указов по вопросам общегосударственного характера только в исключительных случаях жизни страны». Судебная власть возвращалась к принципам уставов 1864 года, полномочия мировых судов расширялись (им передавалось все делопроизводство волостных судов), хотя для занятия должности мирового судьи предполагался «специальный имущественный» и образовательный цензы.

В отдельном разделе программы говорилось о равенстве всех граждан перед законом, об упразднении цензуры, свободе слова, собраний и союзов, но при этом не допускалось иметь убеждения, «подтачивающие строй русской Государственности и Монархии», и отдельным пунктом утверждалось, что «социалистические учения всех толков признаются учениями антигосударственными», а их пропаганда приравнивалась к «государственной измене». Но «Православие, как религия господствующая и исповедуемая большинством населения России», признавалась в качестве основы для «соборной связи с Государством» (отделение Церкви от Государства исключалось).

В рамках «национально-культурной автономии» считалось целесообразным «преподавание в школах местного языка наряду с русским». Раздел «Народное воспитание и образование» гарантировал «полную автономию университетов», «организацию студенчества по корпорациям», «монополизацию Государством кинематографа как могучего рычага народного воспитания».

В области «народного здравия» предполагалось «широкое привлечение» мужских и женских монастырей к благотворительной, в частности медицинской деятельности, и даже такое специфически важное для условий «русской смуты» установление, как «широкая постановка в Империи бактериологических институтов, для своевременного снабжения народных масс… соответствующими прививками в предупреждение развития эпидемий». В «рабочем законодательстве» декларировались традиционные для программ Белого дела лозунги «8-ми часового рабочего дня для фабрично-заводских предприятий», введения «примирительных камер», государственного страхования и «всемерного содействия восстановлению предприятий, разрушенных революцией и большевиками».

В русле, присущем политическому курсу Белого дела, был составлен раздел о «местном самоуправлении и автономии». Принцип «единой, неделимой и нераздельной России» сохранялся, но при этом декларировалось образование «независимого Польского государства» («вместе с польскими землями Австрии и Германии»). Утверждалось право местного самоуправления Финляндии (Сейм), как «нераздельной части России», и «право широкого войскового самоуправления» Казачьих войск. Изменой и государственным преступлением должна была считаться «всякая попытка к раздроблению России и к выделению из ее целого искусственным путем территориального самоопределения населяющих ее народностей».