Белое дело в России, 1920–1922 гг.

Конечно, общий кризис власти, падение адмирала Колчака и арест правительства не могли не отразиться на ситуации в Приморье. В дальневосточных новогодних газетах публиковались статьи, прямо и косвенно призывавшие к смене политического курса. В статьях в газете «Голос Родины» (автор писал под именем «Новиков-Сибирский») отмечались ошибки Белого движения во внешней и национальной политике. «Уже самая первая идея, с помощью которой этот лагерь хотел восстановить Великую Россию – преодоление большевиков при помощи иностранной силы, – в себе самой носила отрицание начал государственного и национального верховенства, во имя которых поднято было знамя борьбы с большевизмом… И в процессе борьбы, на знамени которой стояла «Великая Россия», постепенно и последовательно антибольшевистские круги отрекались то от одной, то от другой части России… Адмирал Колчак признал независимость Финляндии (только «де-факто». – В.Ц.), несмотря на все протесты Сазонова, бывшего в то время в Париже. Лианозов признал независимость Прибалтики, считая это ценой за обладание Петроградом. Деникин заявил, что Восточная Галиция его не интересует и должна быть предоставлена Польше… Все однако же усилия антибольшевиков опереться на окраины и иностранцев кончились в 1919 г. плачевно. Окраины шли вместе с антибольшевиками только до тех пор, пока им (окраинам) не удавалось порвать фактические связи с Россией.

Иностранцы же, под влиянием демократических элементов их стран, в конце истекшего года совершенно отказались от какого-либо вмешательства в русские дела и тем похоронили всю антибольшевистскую систему воссоздания Единой России при помощи иностранных сил.

При таких условиях для обеих сторон все яснее становится необходимость искать новые пути для возрождения Великой и Единой России и достижения блага и свободы населения ее областей…»[1032].

Схожую позицию против возможного расширения японского военного присутствия на Дальнем Востоке и в Сибири выражала декларация, принятая на заседании Владивостокской городской думы 28 января. 18 января 1920 г. «Бюро кооперативных организаций во Владивостоке» приняло резолюцию, в которой заявлялось, что «из настоящего переходного состояния временной слабости и раздробленности на отдельные части Россия выйдет на путь единства, а также экономического и духовного возрождения только своими собственными силами, при непременном условии вооруженного невмешательства во внутренние дела ее других стран… Несмотря на свои внутренние распри русский народ никогда не примирится с отторжением какой-либо части России ее экономическим порабощением, а потому оккупация Японией Восточной Сибири неминуемо приведет к вооруженному столкновению с новыми миллионами человеческих жертв и разрушением богатств края… Кооперативное Бюро заявляет, что кооперация, объединяющая миллионы трудового населения, будет самым решительным образом протестовать и бороться всеми доступными для нее, как хозяйственной организации, средствами против оккупации Восточной Сибири со стороны Японии»[1033].

Но были и противоположные позиции. Другое мнение было выражено на страницах газеты «Дальний Восток», активно выступавшей с идеей поддержки атамана Семенова как единственного преемника всероссийской власти адмирала Колчака в Приморье. Здесь, напротив, отмечалась важность сотрудничества с Японией, как, по существу, единственного союзника, заинтересованного в поддержке антибольшевистского сопротивления в крае (хотя бы это и было сопряжено с экономическими и территориальными осложнениями).

«Одна из самых демократических стран – Япония, в интересах своего народа сделавшая больше всех прочих стран мира успехи, не может оставаться инертной в то время, когда большевизм направляется победоносно к ее берегам, и вполне естественно ее стремление поставить карантин на границе Байкала… Отхватив у соседа кусок земли (имелась в виду обсуждавшаяся в то время вероятность оккупации Японией российской территории. – В.Ц.), в последнем приобретаешь себе непримиримого врага, а сегодняшняя измученная междоусобицей, разоренная большевиками, Россия не будет же такой через десяток-другой лет… Россия в конце концов поймет, что в национальном лишь единении она найдет спасение. Тогда опять возродится былая сила, с которой нельзя не считаться, и дальновидный культурный народ не может не считаться с подобными перспективами. Япония это понимает. Больше того, для Японии нужен сильный сосед, с которым она могла бы найти общую линию содружества, и таким соседом, единственным, является Россия. Дружба с русским народом даст неизмеримо больше пользы, чем отхваченный кусок земли… Для Японии, любящей свою Родину, глубоко национальной, большевизм недопустим. Поэтому Япония вполне сознательно устанавливает военный карантин и тем спасает ту часть России, которая ближе прочих к ней и благополучие которой небезразлично для благополучия ее государства (имелась в виду дислокация японских войск на Дальнем Востоке. – В.Ц.)»[1034].