Белое дело в России, 1920–1922 гг.

В том же указе заявлялось о незамедлительном восстановлении прежнего («колчаковского») состава городского самоуправления (действовавшего до 31 января 1920 г.). При этом предписывалось «городским думам немедленно приступить к подготовке новых выборов городских гласных на срок 2 года» (при этом можно было использовать списки по выборам в Учредительное Собрание 1917 г.). Во Владивостоке представители левых партий заявили о нелегитимном характере возобновляемой думы в силу ее «назначенного» (генералом Розановым в 1920 г.), а не «выборного» состава. Восстановление прежней областной земской управы не планировалось, а взамен предполагался созыв «Учредительного съезда Приморской области» для выборов постоянного Приамурского Правительства».

Окончательное формирование исполнительной структуры произошло после выборов Народного Собрания. 5 июля 1921 г. указом № 25 было утверждено «Положение об учреждении Совета управляющих ведомствами Временного Приамурского правительства». Совет, как сугубо исполнительный орган, объединял и координировал деятельность ведомств, не имевших права принятия «никаких, имеющих общее значение мер управления», законодательных актов. Председатель Совета и его члены назначались и смещались Правительством. В соответствии с общепринятой практикой «Советов министров» решения принимались простым большинством голосов, но при равенстве голосов, голос председателя Совета становился решающим. Совещательным голосом наделялись представитель Государственного контроля и приглашенные на заседание Совета эксперты. Принятые решения представлялись на утверждение Правительству и затем уже оформлялись соответствующими категориями законодательных актов, но уже со скрепой Председателя Совета управляющих ведомствами. Но самостоятельная законодательная деятельность исключалась из ведения Совета управляющих (в чем было принципиальное отличие от, например, статуса Совета министров Российского правительства 1918–1919 гг.).

Не вполне определенным был и вопрос об ответственности Совета управляющих. В первоначальном варианте закона Совет отвечал за свою работу как перед Правительством, так и перед Народным Собранием. Но в окончательной, опубликованной редакции, ответственность предполагалась перед будущим Учредительным Съездом края (статья 13 гласила: «Рассмотрение и принятие… законов, касающихся образования верховной власти, органов высшего управления и законодательства и определения публичных прав граждан (политических прав и гражданских свобод) и основных вопросов государственного устройства (социального строя), как относящихся к основным законам, имеющим подлежать ведению Учредительного Съезда»). Из компетенции Совета изымались «дела, касающиеся иностранной политики» и «государственной обороны». Подобные изменения, по заключению ряда оппозиционных политиков Приморья, возрождали традиции «дореформенного Совета Министров Российской Империи». Однако эти заключения вряд ли могут быть оправданны. Ведь состояние гражданской войны и неизбежного «противостояния большевизму» никто не исключал, а законодательные полномочия Народного Собрания не отменялись.

В первой половине сентября 1921 г. персональный состав Совета управляющих (его теперь стали называть Советом министров) несколько изменился. После почти двухмесячного руководства Советом В. С. Колесникова главой кабинета снова стал В. Ф. Иванов. В. С. Колесников и Б. В. Данилевич сохранили свои посты. Иванов рекомендовал на должность министра финансов бывшего Хабаровского городского голову, заместителя Председателя Народного Собрания К. Т. Лихойдова. Профессор Уральского горного института, горный инженер С. Н. Петров стал министром торговли, а управляющим юстиции, стал, по рекомендации Руднева, бывший товарищ прокурора Казанской судебной палаты Н. П. Николаи (по совместительству прокурор Владивостокской судебной палаты и Генерал-прокурор)[1053].

Перемены в высших структурах оценивались позднее как некий «кризис власти». По характеристике сотрудника Отдела информации Правительства Всеволода Никаноровича Иванова, «борьба кандидатов на пост премьера В. С. Колесникова и В. Ф. Иванова в сентябре 1921 г. является, в сущности, борьбой между Правительством и Советом Съезда. Дело в том, что если В. С. Колесников, как один из ближайших сотрудников переворота, являлся вполне подчиненным Правительству, то В. Ф. Иванов являлся ставленником Совета, имея за собой группу, на которую он мог опираться, при помощи которой он производил некоторые выгодные для этой группы комбинации». Вс. Иванов считал, что выбор Лихойдова (по рекомендации В. Ф. Иванова) привел к тому, что из казны начались «бесконтрольные и бездокументальные выдачи Совету»[1054].