Пока капитан в любезном тоне разговаривал с командиром патруля, чешские легионеры вышли из вагонов и, как положено хорошо обученным солдатам, атаковали красногвардейцев. Силы были неравные, вокзал оказался в руках чехов…
Но когда к Иркутску подходил чешский эшелон, километрах в ста с лишним за ним шел из Новониколаевска на восток по этой же колее другой эшелон, с транспарантом «Люботинский партизанский отряд. На борьбу с контрреволюцией». Правда, это мало о чем говорило, так как под таким лозунгом мог выступать и революционный отряд, и недисциплинированный сброд, и даже анархисты.
На станции Черемхово красногвардейцы, шахтеры и рабочие паровозного депо рассматривали партизанский поезд с любопытством и опасением. За день до этого им не удалось разоружить эшелон капитана Новака, силы были неравны, и вот сегодня получили известие, что в Иркутске идут тяжелые бои с чехами.
Люботинский отряд был хорошо вооружен, дисциплинирован — настоящее воинское соединение. Он получил указание Центросибири ускоренным темпом двигаться на Иркутск. Как потом выяснилось, против красногвардейцев выступили не только легионеры Новака, но еще и чехи из двух эшелонов, стоявших на станции Иннокентьевская.
Командир отряда Скоробогатов и его заместитель Леон Даниш были опытными бойцами, свои лихие операции они проводили всегда обдуманно. Поэтому решили эшелон превратить в бронепоезд. В паровозном депо нашлось два американских тендера, правда, не оказалось мешков с песком, тогда рискнули стенки тендера укрепить рельсами. Кто-то из рабочих, помогавших им, засомневался, получится ли из рельсов надежная броня. Пришлось Скоробогатову дать команду обстрелять тендеры из пулемета. Испытания прошли успешно, а командир отряда вырос в глазах рабочих еще больше.
На каждом тендере разместилось по пятнадцать человек и два пулемета. Паровоз поставили между двумя тендерами. Через час после получения приказа от председателя Центросибири Люботинский партизанский отряд двинулся на Иркутск. Впереди — бронепоезд, на некотором расстоянии от него — остальные вагоны эшелона.
На станции Батарейной, где, как свидетельствовало само название, находились огромные артиллерийские склады, партизанскому поезду дали команду задержаться. Чехи начали переговоры с Центросибирью…
Капитан Новак и командиры чешских эшелонов на Иннокентьевской, видимо, решили повторить маневр, который удался в Пензе. Там чехи, пустив в ход пулеметы, захватили вокзал, уложив не одну сотню красногвардейцев, смело бросившихся отбивать здание вокзала. В Иркутске это у них не вышло, они попали под перекрестный огонь венгерских отрядов и бойцов интернациональных бригад, чьи эшелоны стояли там на запасных путях. А по мосту через Ангару подтягивались курсанты с ускоренных курсов командиров Красной Армии, ехали броневики, двигалась артиллерия. Капитан Новак оказался в западне. Центросибирь, не желая дальнейшего кровопролития, выслала парламентеров с ультиматумом: чехам после сдачи оружия было гарантировано дальнейшее продвижение на восток. Они приняли условия. Их потери убитыми и ранеными составляли пятьдесят человек.
Люботинский отряд прибыл в Иркутск после окончания боев. Отряду поручили охранять сданное чехами оружие, а его оказалось несколько вагонов, и навести порядок на станции Иннокентьевской, где объявилось и даже захватило власть — пользуясь пребыванием чехов — Временное правительство Сибири. Скоробогатов и Даниш освободили арестованных этим правительством членов местного Совета, разместили свой отряд в казармах бывшей школы прапорщиков и на следующий день выехали в Иркутск доложить о прибытии отряда генералу Таубе.
— Я все обдумал, прошу вас зачислить меня в польскую роту.
— В польскую революционную роту, товарищ Чарнацкий.
Рыдзак мог и не подчеркивать «революционная», но он был человек суровый и не любил недоговоренности. Благодаря его энергии и настойчивости распался Польский воинский союз и на основе его была сформирована поддерживающая большевиков польская воинская часть. Лесевский был главным агитатором в тот период, когда внутри воинского союза шли споры и дискуссии. Рыдзак же формировал роту, беседуя с каждым солдатом, каждого убеждал одному ему известным способом.
— Поздравляю тебя… Ты сделал правильный выбор, — обрадованно сказал Лесевский, желая как-то смягчить слова командира. И даже попытался улыбнуться. «До чего плохо выглядит, — не мог не отметить про себя Чарнацкий. — Если нас захватит якутская зима, он не выдержит».
— Чувствую я, после стычки с чехами генерал Таубе откажется дать мне дополнительное количество бойцов и оружие. Скажет, мол, каждый человек, каждая винтовка нужны ему здесь.
Рыдзак только что вернулся из поездки, где добывал автомобили, на которых роте придется добираться до Качуги.
— Я вам, наверное, мешаю?
— Послушайте, товарищ Чарнацкий… У меня идея. Вы пойдете с нами к генералу Таубе, поскольку хорошо знаете Лену, Якутск и местные условия, попытайтесь его убедить, что для такой экспедиции необходим сильный отряд. Через полчаса отправляемся к Таубе. А пока вы свободны.