Белое крыло

Главный инженер защитно приподнял руку ладонью вперед.

- Ради бога, Илья Андреевич. У меня и в мыслях не было о ваших родственных отношениях. Разве братья или отец с сыном с дочерью не могут работать вместе, для одной цели? История знает тому великие примеры. Вспомнить хотя бы супругов Кюри или их дочь Жолио-Кюри, которая также трудилась со своим супругом для одной цели, не говоря уже о других подобных и менее значительных многочисленных примерах. Но к чему это сейчас? Во всяком случае, повторяю, никакого разговора в данном случае о родстве и быть не может. Но вы уже волнуетесь, Илья Андреевич, сердитесь. Потому и тем, что я хотел сказать, боюсь вас обидеть...

- Да говорите же, - стараясь быть спокойным, сказал Илья Андреевич. - Я не обидчивый...

- Хорошо, - согласился главный инженер. - Вы словно не заметили, что я говорил о гибриде. Модель "Любушки" и яхты класса "Дракон" только сходны, но "Любушка" не является точной моделью яхт класса "Дракон". Значит, у вас получается нечто вроде гибрида. Введение в проект элементов старинной модели не является ли это поддержанием чести ее создателя?..

- Ах вы вот о чем! - встрепенулся Илья Андреевич. - Но ведь это, уважаемый Виктор Львович, тоже разговор о родстве, мотивы которого в нашем разговоре вы так настойчиво отрицали. Нет, не честь Андрея Рябова, а высокие качества модели я подтверждаю. Кстати, наш проект, вернее проект Вишнякова, - это не "Любушка", это "Дракон". От "Любушки" взято все лучшее. Впрочем, думайте, как хотите!

В комнате опять наступила тишина, тишина угрюмая, напряженная, тишина разочарования.

- Все-таки послушаем Михаила Михайловича, - решительно разрушил напряженную тишину директор. - Пожалуйста, Михаил Михайлович!

И снова все оживились. Снова взоры устремились к дяде Мише.

- А мне казалось дело уже решенным, - начал Кукин. - Проект признан отличным, молодежь согласилась строить яхту во внеурочное время, после работы, заказчик находится, а администрация судоверфи обеспечивает материалом. О чем же еще говорить? Нужно к делу приступать! А дело это правильное, замечательное дело! Могу только добавить: да, я был на испытаниях модели. Много мне пришлось на своем веку повидать и самих яхт и моделей яхт. "Любушка" - модель одна из лучших, какие я видел. Это, конечно, не совсем "Дракон", но она очень близка. Ход у "Любушки" такой четкий, красивый и быстрый - птица и рыба позавидуют. Если наши молодые судостроители все это дадут настоящей большой яхте, новая яхта будет высочайшего класса. Нечего расхолаживаться сомнениями! Пока не остыли, за работу! А от меня лично - моряцкое добро Юрию Вишнякову и его товарищам!

Корреспондент газеты крикнул: "Правильно!" и захлопал. Аплодировали дяде Мише и другие. Первые аплодисменты на этом деловом совещании. Ими совещание и закончилось.

- Что ж, Юрчонок, надо начинать! - сказал Илья Андреевич, когда они вышли из яхт-клуба.

- Надо. Только у меня еще одна мысль есть.

- Хорошие мысли поддерживаются. Ты сам сегодня убедился... Какая?..

- Опять-таки все будет зависеть от директора. Хочу просить отпуск.

- Чтобы начать строить яхту и на это убить отпускное время? Устанешь без отдыха. Не забывай, у тебя еще институт!

- Это меня не беспокоит. В институте теперь только специальные предметы. Кроме того, есть особое отпускное время. А из очередного я пол-отпуска буду строить. Начало постройки, конечно, самое трудное дело. А пол-отпуска - на поездку в Ленинград и в Прибалтику. Хочу посмотреть самые лучшие иностранные яхты и наше яхтенное строительство. Словом, за опытом! Это полезно и необходимо!

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Из Ленинграда Юрий возвращался самолетом. О дне прилета он телеграммой сообщил только Клавдию Малыгину.

В Ленинграде и в портовых городах Прибалтики он побывал в яхт-клубах, внимательно осматривал прославленные на международных парусных регатах импортные и отечественные яхты. Многие из них ему приходилось видеть и раньше. Но тогда он только любовался ими как яхтсмен-гонщик. Теперь он смотрел на них как строитель, пытаясь выведать тайну их стремительного хода и маневренности. Но гордые и независимые яхты-рекордсменки не откровенничали, словно пристроженные их творцами-строителями и хозяевами-рулевыми. "Смотри, любуйся, - как бы задорно говорили они и даже посмеивались, особенно когда поднимали паруса, - но все равно ты ничего о нас не узнаешь!"

Узнать что-нибудь, особенно когда яхты на плаву, очень трудно. Яхта как яхта, с изумительной отделкой, с глазированным блеском краски, с музыкальной точностью настроенными струнами такелажа. Красавица радует глаз и помалкивает, кокетничает. А захватит в паруса ветер - сердце рвется за ней. Столько в ее все ускоряющемся крылатом движении красоты и свободы.