Белое небо. При необходимости уничтожить

Со стороны пустоши к городу полз слоистый туман. Гончар искоса поглядывал на набухшие серые полосы – не нравились они ему. Надвигались полосы поочередно: вот вышел вперед верхний слой, закрыв верхушку холма, затем подтянулся нижний, подмяв под себя заросли сухой ломкой травы. Туман вселял беспокойство, ожидание чего-то плохого, что должно произойти или уже происходит. Олег невольно ускорил шаг, стараясь не смотреть на приближающийся морок. И небо туда же: тяжелое, мрачное, набрякшее, оно душило, наваливалось. Гончар буквально физически ощущал, как ему сжимает виски, а над головой будто висит бетонная плита. Надо быстрее сваливать отсюда, пока не стало совсем плохо.

За ангарами показалась шеренга теплиц. Когда-то здесь выращивали зелень и овощи, а ныне сквозь разбитые крыши лезло нечто черное и несуразное. Все-таки почему растения в Восточной Зоне остались без изменений, а в Западной мутировали? И почему мутации совсем не коснулись пингвинов?

Дорога еще раз свернула и теперь шла вдоль океана. Усилившийся ветер отчаянно трепал мех на куртке, грохотал прибой, пахло солью и гниющими водорослями.

Еще один поворот – и стал виден маленький местечковый аэропорт с навечно застрявшим на куцей полосе «кукурузником». Летать на соседние острова ему больше не придется.

– Откуда ты знаешь русский? – поинтересовался Гончар.

– Полтора года прожила в Москве и целый год была счастлива.

– А потом?

– А потом все закончилось.

Мартина отвернулась, показывая, что развивать тему не станет.

– Что за фигню ты взяла из ящика на турбазе?

– Я точно не знаю, но мне кажется…

Она вдруг резко замолчала и, застыв на месте, показала рукой в сторону приближающегося тумана. Ее глаза стали огромными.

– Эт-то кто? – Она даже заикаться стала от изумления.

В авангарде, словно предводители скрытого в тумане войска, к ним направлялись три человеческие фигуры. Вернее, человеческими они казались издалека и только если не приглядываться внимательно. Полупрозрачные, дерганые, двигающиеся точно марионетки, фигуры вырастали непропорционально быстро. На всех – подпоясанный ремнем камуфляж, армейские сапоги, на одной даже можно было различить грязно-синий стеганый ватник. И рожи – угловатые, грубые, намеченные лишь условно впадинами глазниц и линией рта, зато не оставляющие ни малейшего сомнения – в реале с их обладателями лучше не встречаться.

– Вышел месяц из тумана, вынул ножик из кармана, буду резать, буду бить – все равно тебе водить! – пробормотал Гончар под нос детскую считалочку. – Это мираж, привидение, морок. Неэстетично, неприятно, страшновато, но безвредно, – объяснил он.

Фигуры стремительно надвигались. Они уже заслоняли собой небосвод, нависали над головами, казалось, еще один шаг – и раздавят. Мартина взвизгнула и схватила Олега за руку, прячась за его спину. Но ничего не произошло – морок растворился в воздухе.

– Все в порядке? – осторожно спросил Олег.

– Уф, – облегченно выдохнула Мартина и выругалась по-французски.

Они миновали скромное здание аэропорта, за которым стояли авиационные ангары, а дальше, до самого океана, простиралась только заросшая серым сухостоем равнина с белесыми проплешинами горной породы. Но доползший туман скрыл и равнину, и ангары с оставшимся за спиной аэропортом. Разве что полоска у самой земли выглядела нетронутой. Спасибо хоть за это, шею не сломаешь – видишь, куда ставишь ногу.

Олег вдруг замедлил шаг, а потом и вовсе остановился, прислушиваясь. Другой бы сказал – сработала интуиция, но он в нее не верил.

Интуиция сталкера? По мнению Гончара, ничего подобного в природе не существовало. Помочь в Зоне могли только собранность, внимание и осторожность. Олег не помнил, чтобы внутренний голос его остановил перед «гиб лым болотом» – только благодаря отличному зрению он разглядел зыбкую, колышущуюся поверхность да поднимавшиеся вверх едва заметные испарения. И когда он распознал «сковородку» и тормознул группу, которая уже направлялась прямиком в ловушку, тоже не было ничего волшебного – почувствовал, как внезапно повеяло теплом. Сначала подумал, что показалось, но все равно остановился. Ребята его тогда поторапливали, даже посмеиваться начали, но он застыл на месте и весь превратился во внимание. Наверное, что-то тогда отразилось на его лице, отчего смех прекратился, сменившись напряженным ожиданием. А через пять минут опять потянуло жаром, и тогда уже всем стало ясно: наступи они на «сковородку» – сварились бы заживо.

Запахами и звуками тоже пренебрегать не стоило. Феномен пах то озоном, то ядреной химией, а от той же «сковородки», к примеру, тянуло жженой резиной – сталкеры с обостренным обонянием так ее и вычисляли. Правда, пахло едва уловимо, не каждый учует. Или за интуицию принимали, когда вдруг ни с того ни с сего начинало ломить в висках или щемило сердце. Так это опять не интуиция, а чистая физиология: феномены меняют пространство вокруг себя, создают геопатогенные зоны. Какая же это интуиция?