Белое Пламя

Савьолла встретил латника одобрительно. Ласковые слова облепили Кагула, а на Энит же устремились голодные взоры бандитов. Чувствуя удушье, она услышала вопль, затем еще один: на ее глазах Кагул рубанул двух. И она побежала.

«Держи ее!» — крикнул скрипучий голос. Матом ей велели остановиться, и несколько бандитов за ней побежало. «Тварь! Мразь гребаная! — вопил Савьолла, когда она уже забежала за другие здания. — Зачем ты так?! Идиот! Какой же ты идиот!» — Кагул, должно быть, смог и главаря поранить.

Темнота раскинулась над Ландо, пронзаемая горящими домами. Энит спотыкалась и успела ушибить пальцы, но продолжала бежать, а догоняющие не отступали, хотя их, возможно, стало меньше. Пробежав рядом с сараем, она наткнулась на заросший сад. Ветки деревьев били ей по лицу, а булыжники так и хотели поломать ей лодыжки.

Она задыхалась от усталости, сердце билось так бешено, что, казалось, сейчас вырвется наружу. А преследовавшие ее убийцы не отступали. Скоро силы оставят ее, она упадет и наступит конец. Последняя страница окажется оборванной.

Голос, возникший рядом, обматерил Энит. Ее схватил за волосы человек с желтым плащом. Она подожгла бандита. Энит все силы вложила для борьбы, и, когда напавший катался по земле, безуспешно стараясь погасить пламя, она поняла, что больше не сможет призвать огненную стихию. Это уже невозможно.

Еще где-то три человека находилось рядом — она не могла в темноте точно знать. Энит побежала снова, не зная куда. Воздуха не хватало, десна ныли, в ногах чувствовалась тяжесть.

«Предок, не оставляй меня… — взмолилась она и спряталась в зарослях, но бандиты ее видели. Около живота все сильно заболело, словно внутри оказались ножи. Больше Энит не могла бежать. Она просто закрыла лицо. — Пожалуйста, Предок, помоги…»

Окружившие ее убийцы продолжали говорить ругательства, но Энит полностью ушла в себя, как уходила Бетани при рисовании, когда ее родители ссорились.

— Предок, помоги мне… — шептала она, не обращая внимания на окружение. У нее проступили слезы. Из-за Бетани, Кагула, Балиона, сира Амора, Вурзы. С Адрианом неизвестно, что случилось. Из-за всех. Энит чувствует себя потерянной. Она знала многих столько лет, и теперь их нет. — Пожалуйста, пусть все это закончится… Зачем это все? Предок, не оставляй меня…

«Все хорошо, дитя», — слышит она голос Кагула.

«Мы найдем Бетани и все вместе вернемся домой». — Балион будто бы стоял рядом.

«Ну ты даешь, доченька, а ну-ка вставай. Нам еще топать и топать!» — произнесенные слова Вурзы пронеслись сквозь нее.

«В моем доме ни в чем себе не отказывай. Дитя Миратайна не должно голодать на землях его потомков». — Вилдэр всегда был добр к ней.

«Ты мне всегда нравилась, Энит, — сказал Адриан, словно он стоял перед ней. — Где-нибудь в другой истории, в ином мире, где Создатель милостивее, где я был бы посмелее, мы могли бы быть вместе».

— Веснушечка, Предок все-таки тебя услышал, — голос сира Амора показался самым отчетливым.

Почему-то стало тихо.

— Ты оглохла от мольбы? Или снова стала меня ненавидеть? Признаюсь, когда ты дулась на меня, было лучше.

— Сир Амор?! Вы живы! — воскликнула она, убрав ладони от лица. В темноте ничего невозможно увидеть, но голос-то его. Она создала небольшой огонь, попытавшись осветить рыцаря, и сразу обомлела: прекрасное лицо героя уродовало увечье. Разодранную щеку можно было разглядеть и сквозь бинты. — Ваше лицо…

— Сраный магик оказался змеей. А я ведь с ним водку пил…

— А что с бандитами, гнавшимися за мной?.. — Энит попыталась увидеть что-нибудь, но пламя было очень слабым и далеко не светило.

— Вроде со всеми расправился, ты, что, все пропустила?

— Я так рада вас видеть, сир… — Энит обняла рыцаря и всплакнула.

— Веснушечка, я сейчас тоже растрогаюсь… — Он мог говорить это с привычной для него издевкой, но ей сейчас было все равно.

— Кагул сказал мне бежать, а сам остался драться с ними… Я не знаю, что с другими… Балион мертв… А Бетани, что с Бетани?!

— Не знаю, но иду ее искать, как и других. Пошли, веснушка.

— Не могу… У меня просто не осталось сил.

— Бетани может быть еще жива. Ты ведь здесь ради нее. Возьми себя в руки и идем.

— Я просто не могу, сир… Как же тяжело… Зачем такие испытания?! Почему?!

Столбы пламени вздымались, как огненные птицы, по всему форту.

— Потому что мы в сказке.

— Что?!

— В очень жестокой сказке. И мне в ней дали все самое лучшее, чем может природа одарить человека. Я превосхожу других во всем, и удача всегда улыбается мне, а смерть боится. Это сказка, где я могу совершать подвиги, но не способен помочь себе.

— Я не понимаю вас…

— Порой тоже не понимаю себя и ту ахинею, что я несу. Почему мне дано так много, а другим ничего?

— Это Миратайн благословил вас, как и меня своим огнем. Это его воля, мы…

— Может быть, он, может быть, нет. Эти невидимые творцы жестоки. Я для своих детей сочиняю добрые сказки, почему бы нашим богам не делать того же самого с нами?

— Я… Не знаю.

— Возможно, когда-нибудь я найду ответ. Когда доберусь до обители Господа. Пошли.

Глава 42 (Виллен)