Белое Пламя

— Наверное, никто. Как-то в молодые годы, когда я только изучал заклинания, отправился я на курганы. Такие, древние, где лежали останки гэльланов, живших ещё до нашествия марбеллов. Мастер дал мне и двум другим ученикам задание — найти зарничную крапиву, а любой компетентный человек, сведущий в магии, знает, что подобное растение произрастает лишь в редких местах — там, где потусторонняя сила прорывает материю и входит в наш мир. Естественно, мы знали, что задание сопряжено с риском, и мы можем не вернуться, так что любой мог отказаться, но и тогда бы тебя выгнали из коллегии. Вообще задания были разные, и, да, нам не повезло с крапивой, ибо это было самым опасным. И… меня кто-нибудь слушает? — спросил Леандрий, видя, что остальные не увлечены его словами.

— Я тебя слушаю, — сказал Амор.

— Слушаем-слушаем, — раздались голоса.

— Что-то без энтузиазма… Ну, ладно. В общем, когда мы оказались посреди кургана, началась настоящая чертовщина, словами которую не объяснить. В конце концов мы попали в странное помещение, где перед нами летала фея; каждый из нас должен был ответить на загадку, направленную лично ему от сказочного создания. Я нашёл ответ, мои товарищи — нет, и поэтому только я вернулся с собранной зарничной крапивой.

— Быть может, ты вернулся с какой-то другой травой?

— Простите, сир Амор?..

— Невероятная история.

— Спасибо. Так что… Будьте готовы к подобной чертовщине.

— А как вы бы охарактеризовали себя? Расскажите вкратце о себе, что угодно, — Амор поднялся, оттряхнул портки от травы и вышел в центр к костру. — Так как всех нас связывает невидимая нить предназначения, и по волею судьбы мы теперь вместе, то надобно нам лучше друг друга узнать. Пускай маг расскажет о себе первым.

— Ну, хм… — прокашлялся Леандрий. — Я достиг некоторых успехов в изучении древних знаний, касающихся магии астрала, написал несколько диссертаций, успешно их защитил и получил учёную степень в Граленском университете, что в Прадене. Там же временами и преподаю. Не только магию, но и естественные науки. Занимаюсь поисками Бетани Лир по собственному желанию.

— Хорошо. Теперь я, — сказал рыцарь и втянул запах жарящегося мяса. — Могу назвать себя целеустремлённым человеком, любящим бросать вызов судьбе и порицающим бездействие.

— И это всё? — спросил Дэйн, смотря на него исподлобья.

— Конечно.

— А как же твои подвиги?

— Вы все и так о них слышали, и я не люблю о них рассказывать. Теперь твоя очередь.

— Хм… Капеллан ордена Белого Пламени.

— Браво. Может, что-то ещё?

— Это всё.

— Ну, хоть немного…

— Хорошо. Избранный, выживший в огне, особенный, единственный благословленный Белым Пламенем, уникальный, «Чудо Амальских Чертогов». Ясновидец-герой, что «не такой как все». Такое устраивает, рыцарь?

— Конечно, — удивленно сказал Амор. — Вот такую искренность я и хотел. Отлично, идём дальше. Посмотрим, что скажет наша веснушечка, — Амор почтительно поклонился в сторону Энит, когда та смотрела на него уничижительным взглядом.

Дэйн предполагал, что у неё было совсем иное отношение к Амору, когда она его ещё не видела, но после знакомства с ним от почитания народного героя не осталось и следа; пришло разочарование от понимания того, что столько великих дел были совершены человеком полностью отличавшимся от её представлений. Циничный и бестактный, не уважающий чувства других и их обычаи. И этот несбывшийся образ, так и оставшийся в подростковом сознании, впитывавшим народный эпос Шатиньона, где нашлось место для рыцаря, тяготил её сердце.

— Я очень рада, что смогла выйти за стены города и участвовать в поиске Бетани. Всегда мы были вместе. Она для меня как сестра, которой никогда не было, — сказала она и опустила взгляд.

Амор выдержал несвойственную ему паузу, но затем добавил:

— Слышал я, что ты можешь поджигать предметы силой мысли. Живых, значится, тоже? Кто-нибудь у веснушечки уже был в немилости и познал пламя?

— Я никогда никому не причиняла боли, — она посмотрела на него. — Ни рукою, ни мыслью, ни словом.

— Похвально, — сказал Амор, и непонятно, рыцарь сказал это с издевкой или нет.

— Очередь для нашего «предводителя» — сира Балиона.

— Сын Адалрика Кронвера. Мои предки со знамёнами серебряного сокола одними из первых высадились на берега Арлена, и своими поступками я постараюсь их не разочаровать. Верую в Миратайна … Не знаю, что ещё добавить, — сказал он, поворачивая один из вертелей, на котором жарилась заготовленная птица.

— Достаточно. Так, парень, что скажешь ты? — обратился он к Адриану.

Энтузиазм, сопровождавший юношу с праздника Жизни, иссяк. На нем лица не было. Возможно, он, как и Энит, не зрел доныне смерть. Никто при них никого не убивал, а тут добрый маг, словно вылезший из сказки, в мгновение взорвал врага в начале путешествия.

— Несу службу Создателю, в будущем буду состоять в духовенстве.

— Создатель убережет тебя?

— Надеюсь.

— В любом случае будешь полезен, лишние руки не помешают. Так, Вурза!

— А!? Чего?! — спросил лесничий, отвлёкшись от изготовления стрел.

— Рассказывай, давай.