Белое пламя

Я сел в подвернувшееся кресло. Не смог скрыть ошеломления. Впервые услышал о какой-то плате. Памятью! За переходы! Почему? Потому что Наэриль — наполовину синт? И полукровка Яррен по той же причине предпочитает мерзнуть в полетах на ласхах и терять время — чтобы не терять память? Мне стало не по себе до жути. Я даже Рогнуса едва не призвал, чтобы выяснить, но вовремя вспомнил о предупреждении Наэриля, что древний замок хитро защищен, и не стал рисковать.

— Это плохо, но не критично, — вздохнул Таррэ. — Ты допустишь свидетельство духов рода в Совете, фьерр Раэн? Тогда я отправлю им сообщение, и они вынуждены будут убраться. Ах да, надо же еще браслеты снять. Яррен, займись. Наэриль, ты готов встретить предков?

— Да, — успел сказать лорд. Браслеты щелкнули, разошлись, как скорлупа, и его тут же скрючило, глаза закатились.

Яррен, подхватив обручи, стремительно отскочил, а Наэриль, хрипя что-то нечленораздельное и стиснув голову ладонями, сполз с кресла на пол — духи со всей свирепостью взялись за потомка. Жуткое зрелище. Таррэ был удовлетворен: потрепали белобрысого до крови, засочившейся изо рта и носа. Тут же исчезавшей, впрочем.

Во время сошествия гневных духов главное для оказавшихся поблизости — не соваться к магу, чтобы на тебя не перекинулись. В такой момент риэн их может не осадить, ему самому бы отбиться и взять всех под полный контроль. Можно сравнить с псарней, полной оголодавших, сорвавшихся с поводка собак, когда хозяин заходит к ним с котлом для кормления — сметут и опрокинут. И покусать могут. А чужих — и вовсе разорвать. Теоретически. Если не защищаться.

Потому мы все бессердечно отпрянули подальше и постарались не отсвечивать ни мыслью, ни чувством, ни движением. Полная неподвижность и невозмутимость. Авось не заметят и обойдется без драки.

Мои мать с отцом обычно зубы духам заговаривают в такие моменты, но Наэриль не пожелал при нас выяснять отношения с предками. Еще пару раз дернувшись, он торжествующе улыбнулся и вытер лицо платком.

— То-то, сволочи! — Вот и все, что он позволил нам услышать из своего бурного общения с духами рода Раэн. — И, пожалуй, мастер Таррэ, я готов поделиться памятью, но только не с Советом, я не всем там могу доверять, не тобой и не Ярреном. — Он гневно взглянул на довольного полукровку. — А с тем, чье слово не вызовет сомнений в честности свидетеля. До сих пор никто не сомневался в чести Дигеро фьерр Этьера, пусть он примет свидетельство моей памяти.

Вот так, мой принц, я и стал обладателем знаний, которые мне были совсем не нужны. Теперь ты должен понять, почему я уже не мог относиться к Наэрилю так, как раньше. Не мог его ненавидеть или презирать. Не прими это за предательство твоих интересов, у тебя с лордом свои счеты. Но я с тех пор спрашиваю, а смог бы я жить вот так, со всеобщим презрением и ненавистью, и не сломаться? Вы с ним похожи в этом, мой принц. Тебе тоже досталось от жизни, но ты не сломался.

ГЛАВА 13 Плата духам

Продолжаю. Времени нет совсем, Лэйрин, успеть бы продиктовать, что помню. Надо бы поскорее добраться до записей и перечитать, вдруг что-то важное пропустил.

Едва Наэриль очухался настолько, что вспомнил о роли хозяина замка и предложил нам все-таки позавтракать, как вейриэны сообщили, что и жрец Ильде пришел в сознание. Наэриль и Таррэ немедленно удалились допрашивать, но нас с Ярреном, увы, не пригласили.

Мы остались вдвоем в овальной трапезной, роскошно оформленной малахитом, золотистым ониксом и белым кварцем. Необычных картин, как в гостевой зале, я здесь не заметил, но их с лихвой замещали резные ветви с гроздьями каменных цветов. Сквозняк шевелил занавеси на широких стрельчатых окнах, на стенах колыхались зыбкие тени, и казалось, мы трапезничаем в цветущей роще.

Завтрак подали скромный: перепелиный омлет и запеченного в сметане сома. Яррен так и не притронулся к еде. Лишь попросил чистой воды и опустошил целый кувшин. Мы оба сгорали от любопытства, но приходилось ждать, и я решил выяснить мучивший меня вопрос:

— Почему Наэриль сказал, что заплатил духам памятью? Как такое возможно?

Полукровка, допивавший воду из кубка, поперхнулся и закашлялся так, что покраснел, бедняга, а из глаз брызнули слезы.

— А ты не знаешь, Диго? Тогда задай этот вопрос своему отцу.

— Почему?

— Потому что… если я отвечу правду, то стану смертельным врагом дома Этьер.

Я замолчал. Беспокойство усилилось. И через паузу я не выдержал:

— Ты тоже так расплачиваешься?

— Да.

— И все риэны-полукровки?

— Спрашивай у своего лорда-риэна.

— Почему это тайна?

— Не тайна, но только он решает, что открыть детям своего рода. — Яррен подчеркнуто занялся завтраком: ковырнул пару раз омлет вилкой. И вдруг отшвырнул прибор. Поднял на меня злые глаза. — К дьяволу! Ты мне жизнь спас. Я отвечу тебе в нарушение традиций. И пусть твой отец потом бесится. Врагом больше, врагом меньше… Все риэны платят, Дигеро, все! И ты тоже. Любой истинноживущий маг, ступивший на тропу предков, отдает за это кусок жизни.

Невыносимо заболела голова, словно в темечко кто-то воткнул раскаленный гвоздь.