Белое пламя

— Здесь. Неизвестный прихвостень Азархарта прекрасно знал, что темная магия вызовет ответ гор. И это заставляет думать, что не поднятие трупа было основной его целью, а убийство лорда Наэриля. Либо от лавин, если бы их не удержали духи, либо во время захвата нами замка. В полночном ритуале неизвестный использовал здесь только взятую голову Саэтхиль, а само тело было поднято резонансом с оставшимся в штольне «Паучьим глазом». От амулета выплеск был невелик, и горы ответили там не с такой разрушительной силой — лишь проход завалило. Так что, Яррен, тебе еще повезло, что ты дрался ночью не только с безголовым, а еще и изрядно потрепанным телом, выбравшимся из-под завала.

— Счастье еще, что защита на жерле вулкана уцелела, — прошептал бледный, как полотно, Наэриль. В сочетании с белоснежными волосами он теперь казался призраком.

— Чтобы разрушить ту защиту, и тысячи темных ритуалов недостаточно, — успокоил Таррэ. — Что касается амулета, то к нему уже никто не прикасался, пока он перед рассветом не попал непонятно как к Ильде, за десятки верст. Случилось это уже в то время, когда парня зажало цепной волной обвала. Он много раз терял сознание, руку не чувствовал, сказать ничего не может.

— А его мать что поведала? — поинтересовался Яррен.

— Жрица и принесла эту гадость в горы вместе с зачатым ребенком. У нее, как у всех синтских парий, своя жизненная трагедия. Когда-то ее выдали замуж в Ледяные горы на Север, и она поехала с семьей к жениху. Буран сбил их с пути, потом они заблудились, едва не замерзли и оказались почти на границе Темной страны. Ночью на них напали. Девушку в отличие от ее отца и матери темные оставили в живых и даже доставили к границам Белых гор — после того, как попользовали и убедились, что она беременна. Ей приказали надеть брелок на младенца, когда он родится. Якобы для того, чтобы защищал его жизнь и мы бы не почуяли в ребенке темную кровь. Но после того как несчастная попала в храм, Саэтхиль отобрала блестящую вещицу и присвоила. Это уже подтверждено. Жрицы видели амулет у главной. А вот мы не обнаружили, пока его темная сила дремала. Но, как ты понимаешь, Саэтхиль мы допросить уже не можем. Ниточка оборвалась.

— Но ведь кто-то нашел ее труп в штольне и привел амулет в действие.

— Тот неизвестный, кто еще не найден. Кто слышал или узнал о вашей ссоре с лордом, о твоих словах об Адовой Пасти и воспользовался этим, подставив под подозрение Наэриля, фье Сорша и фьерра Хорха, чью подпись подделал. Кто приказал старухе умертвить тебя, Яррен, и пришел убедиться, что приказ выполнен. И амулет этот кто-то оставил на трупе. Лишь к рассвету «Паучий глаз» каким-то ветром занесло в гору Раэн.

— У этой штуковины были лапки, — вспомнил я. — Она не могла переместиться самостоятельно?

— Возможно, — кивнул Таррэ. — Все возможно, когда дело касается Темной страны. Сами они проникнуть к нам не могут, а вот женщину перехватить, младенца зачать, амулетом несведущих снабдить или соблазнить еще какой-нибудь дрянью, зацепиться за нестойкую душу — тут они изощряются. Может быть, в амулете было заложено заклятие воссоединения с ближайшей темной кровью, как только резерв исчерпан. Или он начал искать именно Ильде. Подозреваю, «Паучий глаз» и не позволил жрецу умереть, защитил, как и обещали темные. Честно говоря, Ильде к тому времени, как его вытащил лорд, уже и дышать не должен был. Но все это разбирательство не привело нас к источнику бед — риэну, который это все провернул.

Задумавшийся Наэриль поднял голову:

— Почему ты думаешь, что это риэн?

— А кто же еще? Только маг мог переместиться из Адовой Пасти сюда с такой скоростью и мгновенно уйти с места катастрофы тропой духов. Вейриэны исключены.

— Почему? Существуют же у Азархарта темные вейриэны.

— Это лишь позаимствованное имя, вносящее путаницу. Суть наша кардинально иная. Белый вейриэн умрет на месте от одной только мысли о предательстве Белогорья. А вот риэны, особенно младшие лорды и бастарды, — любимая дичь Азархарта. Перекидывались горные маги к темным, было. Тебе ли не знать, Наэриль, почему древнейший горный род Раэн никогда не станет Великим? Почему в горах проклято, запрещено к упоминанию и вычеркнуто из всех наших летописей имя одного из Раэн? И почему мы так снисходительно терпим твой мерзейший характер и отвратительные выходки, Наэриль?

— Говори уже, Таррэ, заинтриговал, сил нет, — усмехнулся белобрысый, но как-то болезненно, без былого задора.

— Потому что без королевы только ты один, такой вот, какой уж получился, удерживаешь весь древний род от темной власти Азархарта, за исключением единственной души того проклятого лорда. Мы ведь знаем, твоя борьба с ним — еженощна, как и у твоего отца была, и деда, и прапрадеда… Потому вам, Раэнам, так тяжело сохранять в себе человеческое. — И под его пронзительным взглядом лощеный красавчик стушевался и пошел красными пятнами.

А я совсем другими глазами взглянул на Наэриля. Если я что-то понимаю в этой жизни, Таррэ только что признал белобрысого героем. Правда, укусил попутно, но признал же.