Белое Пламя

— Уточните, магистр, — перебил маг, — что пленением душ занимаются только высшие демоны с уровня реальности Демис. Для демонов с других уровней души не представляют особой ценности, разве что ради мести либо как плата за сделку с высшими. Или если эти демоны — особые мастера материи, способные использовать души для призыва. И еще дополните, что души нужны им для разнообразных заклятий, в которых они используют их в качестве рабов, жертв и инструментов. Также высшие демоны Демиса, объединенные в демоническую коалицию, нередко развлекаются тем, что пытают своих пленников, пока те окончательно не потеряют разум. Я думаю, что вашим ученикам, магистр, следует хорошенько запомнить имена самых страшных из этих демонических ублюдков, дабы никогда не призвать их по глупости, а если придется сразиться, то иметь хотя бы равные шансы. Первый и самый страшный демон, которого в книгах называют Пожирателем Душ, — Эррхорт Таргон туа Суарос Демис. — Альтис отчетливо услышал, как охнула в повисшей тишине Марья. Еще бы, вслух и без страха произносить имя великого демона… — Запомните хорошенько. В именах демонов немаловажно название их мира и властвующей силы, потому что каждый из них связан со своим уровнем. Следующий демон в книгах описан как Бледный Скоморох…

Всего Альтис поведал о двенадцати великих демонах-душепленителях, указав их истинные имена. Не скупясь на подробности, описал семерых самых страшных демонических палачей. Не забыл упомянуть и о различных уровнях реальности и разнице их обитателей.

Самым внимательным слушателем оказался сам старый магистр. Никто во всей империи не знал столько о демонах, и Дартург недоумевал, откуда такое великое знание у этого юноши.

— Продолжайте, магистр, — милостиво разрешил Альтис, закончив свою почти часовую лекцию.

Дартург некоторое время молчал. Пройдясь из одного угла комнаты в другой, он обратился к своим ученикам.

— Кто помнит, на чем я остановился? — немного смущенно поинтересовался старик.

В ответ раздалось невнятное «э-э-м-м…», и только Альтис почти сразу ответил:

— Вы, уважаемый магистр, рассказывали о ловушках для душ.

Дартург многозначительно сказал «да-да» и еще некоторое время молча расхаживал по комнате.

— Так вот, дорогие ученики, подойдем к теме птиц смерти. — В комнате ощутимо повеяло холодом. — Черные вороны бывают двух видов. Вороны-сопроводители, они же охранители, оберегающие душу от зла, и вороны-похитители, слуги Кошмара. Если под крылом первых душа практически в полной безопасности, то вторые… Птицы смерти похищают меченные проклятием души, по обыкновению самые чистые, светлые и беззащитные, чтобы… — магистр прервался, подошел к окну и уставился в небо невидящим взором, — …чтобы скормить их первозданному Кошмару, злу в чистом виде.

Змейка послала Альтису ощущение: искаженное ужасом лицо Нортана (внука и второго ученика старого магистра) и сдержанного спокойствия Марьи. Слепой маг остался невозмутим.

— Для этого, — продолжил старый маг, выйдя из состояния задумчивости, — они отбирают у жертвы глаза. Не выклевывают, как обыкновенные падальщики, а именно отбирают. Их жертвы легко отличить по абсолютно черным глазам, даже на белках… Некоторое время тело еще может жить, но это уже не жизнь, а растительное существование, и милосердием будет добить такого беднягу. Но чаще всего жертвы умирают, и умирают столь страшной смертью, что это невозможно себе представить.

Дартург подошел к Альтису.

— Дорогой магистр, не будете ли вы так любезны снять вашу повязку? — предельно вежливо обратился он к магу.

— Я бы не хотел этого делать, уважаемый магистр, — в тон старику ответил юноша.

— Но я прошу вас, дорогой магистр, — настойчиво повторил старый маг.

Альтис вздохнул и снял черную ленту.

— Дорогой магистр, я осмелюсь попросить вас открыть глаза.

Юноша молча поднял голову, откинул челку с лица и широко раскрыл веки. Через несколько мгновений он неожиданно почувствовал нежную девичью ладошку на своем лице.

— Что они сделали с тобой, Ал?.. — прошептала дрожащим голоском Марья. И совершенно неожиданно девушка перешла на эльфийский: — Как они смогли… как они посмели сотворить с тобой такое, nie Laolietu?

Красивое лицо волшебника скривилось в усмешке.

— Это была битва, милая моя… битва, в которой я проиграл.

— Как?

— Песней.

— Сможешь спеть мне ее?

— Не знаю… — вдруг растерялся волшебник. — Я ее почти не помню. Да и не стоит ее вспоминать. — Юноша нашел рукой ее лицо и с нежностью провел ладонью по щеке.

— Может, моя ученица все же позволит своему учителю продолжить? — ледяным тоном поинтересовался магистр, оправившись от удивления.

Марья вспыхнула так, что Альтис почувствовал жар кончиками затянутых в перчатки пальцев. Альтис сумел сдержаться и не только не сказал старику все, что о нем думает, но и ничем не выдал охватившее его на мгновение смущение.

«Nie Laolietu? — с толикой удивления подумал он, когда девушка вернулась на свое место. — Милая моя леди… Бедная моя маленькая леди…» Произнесенные девушкой с такой нежностью и трепетом слова на человеческом языке звучали так: «Моя любовь, моя жизнь».