Белое солнце Анголы

Факт остается фактом: неизвестно, сколько бы еще упирались юаровские ультра, если бы не военное кубинское давление. Страх потерять жизни белых солдат постоянно довлел над ними. Под конец стычка между юаровцами и кубинцами все же произошла[48], и после потери сравнительно небольшого числа своих людей юаровцы больше не лезли. С лета 1988 года бои прекратились. Новый рубеж «обороны» ЮАР заняла на границе Намибии с Анголой. Как показали последующие события, ненадолго: уйти им пришлось и оттуда. Первоочередная цель была достигнута — из Анголы их выдавили.

Луанда, Душ Сантуш

Попав из Гаваны прямиком в Луанду, я проинформировал президента Анголы как о переговорах в Вашингтоне, так и, разумеется, о моей беседе с Кастро. Понимание на этот раз было большим: останавливать кубинцев не стоит, дело они делают полезное. Лишь бы не перегнули палку. Если верно, что военного решения на Юго-Западе Африки не существует, то это верно для всех. Наконец, и ЮАР поняла, или во всяком случае должна была осознать эту истину. Разумеется, юаровская армия оставалась грозной силой, способной продолжить военные действия, в Анголе воевала лишь небольшая ее часть, но это оборачивалось не только все большими жертвами среди белых солдат, но социальными и политическими последствиями. К тому же был развеян миф о непобедимости САДФ. При всех своих «дырах» действовало и эмбарго на военные поставки: ЮАР вынуждена была бережно относиться к технике, особенно сложной; получать ее, чтобы замещать потери, было все же непросто.

Душ Сантуш по моей просьбе расписался на оперативной карте, подаренной мне Фиделем. Позже я собрал на ней подписи почти всех вовлеченных в конфликт деятелей. Долго я хранил этот сувенир, но в конце концов — из-за бесконечных переездов — потерял.

Сэм Нуйома

В Луанде я поговорил с лидером СВАПО Сэмом Нуйомой, будущим президентом независимой Намибии, проинформировав и его о советско-американских переговорах в Вашингтоне. Подчеркнул две мысли: наступает этап активной дипломатической борьбы за урегулирование на Юге Африки; Советский Союз стоит на позициях поддержки такого решения, которое удовлетворит Анголу, Кубу и СВАПО (дополнительных дивидендов для себя мы не ищем).

Затронул я и постоянно волновавший меня вопрос о прямых контактах с ЮАР. К тому времени и ангольцы, и кубинцы дали на них свое согласие, хотя и с оговорками: полезны будут лишь отдельные контакты (читай — те, которые они предварительно одобрят). Нуйома был более широк: СССР как постоянный член Совета Безопасности может в интересах дела контактировать с кем угодно. Оставалась, однако, проблема АПК: южноафриканские друзья по-прежнему возражали.

СВАПО проявила конструктивизм не только в этом. Она согласилась пойти на переговоры о прекращении огня, что также двигало вперед процесс урегулирования.

Немного об Эфиопии

Те весенние недели были довольно бурными. Вашингтон — Гавана — Луанда… Не успел вернуться в Москву, давай на другой конец африканского континента: полыхнуло в очередной раз на Роге, но посильней, чем обычно. Менгисту оказался между двух неприятелей, действовавших одновременно — Сомали с юга, эритрейцы и тиграйцы, поддерживаемые Суданом, — с севера. Срочным порядком вылетел я в Аддис-Абебу и 6 апреля был уже там. Обговорили с Менгисту план первоочередных действий в критической ситуации и их направленность. Затем — в Хартум, а потом через Кению в Могадишо, уговаривать суданцев и сомалийцев поубавить агрессивность. Пропускаю детали, ибо наша тема — все же Юго-Запад Африки, но два момента, один бытовой, другой политический, отмечу.

Встретившись в сомалийской столице с президентом Сиад Барре и воодушевленный некоторыми подвижками в его позиции, заторопился я в Москву. Никакой возможности вылететь, однако, не было. Наш самолет раз в две недели садился здесь по дороге из Дар-эс-Салама в Москву, но это была не «та» неделя. Связались с Москвой. Верный товарищ Юрий Алексеевич Юкалов обещает: завернем самолет из Танзании. Мы ликуем. «Хорошо сидим» перед выездом в аэропорт, и вдруг к послу входит шифровальщик с только что полученной телеграммой: ничего не получилось. «Аэрофлот» запросил 10 тысяч долларов за посадку, у МИД нет таких денег. А ведь находился я там в качестве спецпредставителя советского руководства. Помню отчаяние, с каким на плоской крыше посольства мы проводили взглядом в совершенно пустынном небе аэрофлотовский лайнер. Кто бывал в Могадишо, знает, как там и без того тоскливо. Выбирались долгими облетами через Арабские Эмираты: западники уже в Сомали не летали, а у сомалийцев был в прямом смысле один летающий, да и то с трудом, самолет, другой стоял в ремонте.