Белое солнце Анголы

В подобной практике — докладах наверх и получения высокого одобрения — было немало позитивного. Она дисциплинировала, заставляла более тщательно относиться к анализу событий и формулированию позиций, позволяла, что очень важно, вовлечь в обсуждение дополнительные интеллектуальные силы. Случаи, когда наши записки заворачивались, поначалу были крайне редки. Основная опасность исходила из забюрокрачивания. Необходимо также было внимательно следить, чтобы не было чрезмерного дублирования — слишком много органов занималось одними и теми же проблемами.

В июне мы получили и нечто большее — санкцию на го, чтобы наш представитель В. Васев в ходе предстоящих раундов не уходил от неофициальных контактов с ЮАР. Разумеется, сопровождалось это оговорками, на наш взгляд, довольно нелепыми. Инициатива таких контактов должна была непременно исходить от юаровцев. Кроме того, каждый раз требовалось обязательное предварительное согласование с Анголой и Кубой. Опытный дипломат, однако, всегда мог действовать так, чтобы и невинность сохранить, и капитал приобрести. Подобно тому, как мы стремились распутать клубок проблем на Юге Африки узел за узлом, начиная с анголо-намибийского, так шаг за шагом получали все большую свободу рук и от наших внутренних инстанций.

Карусель завертелась

Уже к началу августа, после женевского раунда переговоров был согласован целый ряд существенных позиций:

— 1 сентября 1988 года объявлялось датой начала выполнения резолюции 435, причем к середине следующего года Намибия должна была получить независимость;

— к этой же дате (1 сентября) Ангола и Куба должны были дать график полного вывода кубинских войск, а ЮАР — вывести свои войска из Анголы;

— Ангола, Куба и ЮАР брали обязательство не позднее 10 сентября 1988 года подписать трехстороннее соглашение об урегулировании;

— что крайне важно, достигалась договоренность о прекращении огня и о военном разъединении на Юге Африки, причем для контроля за этим создавалась смешанная военная комиссия.

Военные договоренности Женевы сработали. Юаровские войска 10 августа начали покидать Анголу и в согласованные сроки ушли из нес. Кубинцы, оставаясь неподалеку от юго-западной границы Анголы с Намибией, фактически лишь фиксировали свое присутствие. От наскоков на УНИТА они воздерживались. Более того, по некоторым данным, кубинцы стали налаживать контакты с людьми Савимби. СВАПО (помните беседу с С. Нуйомой!) объявила, что также будет соблюдать прекращение огня и отойдет вглубь ангольской территории. (Одновременно замысливались, однако, и другие варианты.)

И нельзя не сказать еще раз, что все это стало возможным лишь после того, как юаровцы убедились: восстановить ситуацию, когда они хозяйничали на Юге Анголы, можно лишь ценой большой крови. Поставленные перед этим выбором, они пошли на серьезные переговоры, в ходе которых стало ясно, что и Намибию вооруженным путем не удержать. Пожалуй, впервые ЮАР отказалась от своей ставки на силу. Военные действия затихли, ибо обе стороны убедились, что победы добиться либо невозможно, либо за нее придется неприемлемо дорого заплатить. Окрепла надежда на разумные соглашения.

Что же касается названных выше сроков политических договоренностей, то они не были выдержаны. Но речь уже шла о тех или иных временных смещениях на дороге, конец которой уже просматривался. На нашей улице был небольшой праздник. С точки зрения техники радоваться можно было тому, что советский неофициальный представитель реально помог делу в ходе переговоров, в том числе встречаясь с южноафриканскими участниками. С политической — мы могли испытать удовлетворение от того, что на урегулирование одного из наиболее трудных региональных конфликтов работает наша схема. То есть на первый план выносятся проблемы Анголы и Намибии, пусть даже в увязке между собой, а не, скажем, ликвидация апартеида в ЮАР или национальное примирение в Анголе (термин, который Луанда не принимала тогда даже лексически). Это было торжество прагматичного подхода, взращенного тогдашней советской внешней политикой, хотя и не на всех ее участках он нашел применение. Юаровские представители говорили нам после Женевы, что столь быстрое продвижение вперед было бы невозможным без позитивных перемен, пришедших в международную ситуацию с перестройкой в СССР.

Мы с В. Васевым провели в Москве в августе 1988 года специальную пресс-конференцию, посвященную женевскому раунду. Застарелый конфликт на Юго-Западе Африки начал поддаваться политическому урегулированию — таков был ее рефрен.

Касаясь наших «частых и обстоятельных» обсуждений (так мы их охарактеризовали) с американцами, я подчеркнул, что по ряду проблем наши позиции недалеки друг от друга. Но, было особо отмечено, ни СССР, ни США, ни ООН не могут по отдельности или все вместе заменить непосредственно заинтересованные страны, придумать за них вариант урегулирования. Они могут лишь помочь найти его, чем, собственно, мы с американцами и занимаемся.