Белоэмигранты на военной службе в Китае

Видя, что дело продвигается туго, Фына пригласили в Москву, где полгода усиленно промывали мозги. Вернувшись в Китай, Фын увидел выросшую к тому времени мощь Чан Кайши и примкнул к нему в осуществлении Северного похода. Несмотря на произошедшие за время нахождения в СССР у Фына положительные изменения, коммунисты отмечали, что с ним еще предстоит много работы[954].

Решено было разложить его армию тайными ячейками коммунистов, из которых предполагали растить будущий командный состав для войск Фына, который должен был заменить нынешних «реакционных» командиров[955].

Фын почти всеми своими победами был обязан исключительно советникам из СССР. По данным офицера, служившего у него, «после занятия Шаньчжоу, на очереди стоял вопрос о занятии Лоаяна. Силы северян, их снабжение и артиллерия, были во много раз сильнее фыновских. Сам город Лоаян, или Хонань-Фу, представлял собой сильную крепость, которая могла бы больше года держаться даже с небольшим гарнизоном». Военный руководитель из СССР учел эти обстоятельства, особенно памятуя недавнюю осаду Сианя. Он разыграл всю эту операцию так: были посланы агитаторы, которые рекламировали дело Фына и в достаточной мере ругали мукденцев, являющихся якобы жалкими наемниками империалистов, Англии и Японии. Фын же, по их словам, нес знамя освобождения Китая от иностранного засилья. Фын не желает якобы Хонана, он только хочет освободить бедных хонанцев от засилья северян. Таким образом, население было приготовлено к тому, что Фын и его дело дружественны им.

Военные операции были разыграны таким образом. Силы Фына, вступив в соприкосновение с противником, сначала их потеснили, потом часть центра, ближе к правому флангу, симулировала отступление. Таким образом, северянам показалось, что произошел прорыв, и они ударили главными силами с артиллерией в участок прорыва. Командование Фына только этого и желало. Военный руководитель из СССР спешно отправил один заслон, чтобы перехватить дорогу у мукденцев на Лоаян и сжать северян с двух сторон, даже заслав им кое-какие силы в ближайший тыл. В результате у мукденцев произошла паника. Они побросали все и бросились к переправе через Желтую реку. Им даже в голову не пришла мысль, чтобы занять Лоаян, при помощи крепостных стен задержаться и оправиться. По существу, они могли смело раздавить Фына, но инициатива была ими потеряна. Они не были готовы к подобному маневру и потеряли все.

Принятие участия европейских советников-руководителей в войне сбивает с толку китайское командование на другой стороне и приводит его к некоторому замешательству. Вот непосредственная польза от советников вообще и из СССР в частности. Кроме того, при этом планы о координации операций исходят из одного центра, а противники действуют несогласованно и вразнобой[956].

Но коммунизация Фына была невозможна. По свидетельству служившего у него офицера, «в Сиане был посажен на роль гражданского губернатора блаженный старик У Чжан, который для прививки коммунизма был 15 дней в СССР. Он проехал из Владивостока до Урги. К нему был приставлен советник, латыш Альберт Сейфулин, пытавшийся через этого блаженного деда насадить в Сиане коммунизм. Нашлась там и кучка девчонок, которая остригла косы и бегала по городу с учениками и босячней. Хриплыми голосами галдели призывы ниспровергнуть империалистов, их слуг Чжан Цзолина и У Пэйфу и масса прочей чуши. На все эти выходки Фын смотрел сквозь пальцы, давая забавляться московским гостям, пока эта публика не стала ему надоедать. Однажды он отдал распоряжение, чтобы эти горлодеры не нарушали обычного течения жизни, и что нарушители этого постановления будут караться по законам военного времени, и все как рукой сняло. Курьезы с этим так называемым «гражданским губернатором» У Чжаном доходили до абсурда, ибо на должности тифангуаней[957] он назначал каких-нибудь недоучек-гимназисток»[958].

Но окончательно отколола от коммунистов Фына их ссора с Чан Кайши. Еще раньше коммунисты свели этих лидеров вместе, разработав стратегический план войны против маршалов, впоследствии удавшийся. Он представлял соединение их сил в одно целое. Но в это время коммунисты выступили против Гоминьдана, и на личной встрече Чан Кайши дал Фыну, находившемуся в тяжелой финансовой ситуации, денег, и тот отказался от сотрудничества с коммунистами. Тем ничего не оставалось, как заклеймить их «империалистами»[959].