Белокурый красавец из далекой страны

Так или иначе, армейская верхушка не собиралась позволять Мурси пробыть на посту президента положенные четыре года. Вынужденные передать ему власть летом 2012 года, армейские чины вовсе не сдали своих позиций – это было лишь тактическое отступление. Прошел год; ощутимых изменений к лучшему в стране не случилось – в той ситуации это было вполне естественно, но большинство египтян, слабо разбирающихся в раскладе политических сил и отчаянно верящих в чудо, были не в состоянии осознать тщетность своих надежд. Недовольный народ вновь искал виноватого, и в этот раз виноватым оказался недавно избранный президент. Мурси лишился поддержки части электората, а армия и полиция перешли в наступление. Разумеется, у «Братьев-мусульман» и действующего президента оставались сторонники, и немало, однако их усилий не хватило для того, чтобы помочь Мурси удержать власть. Президента заключили под стражу, и, хотя он не согласился добровольно уйти с поста, фактически уже не мог ничего сделать.

После этих известий Каир снова залихорадило. Многотысячные толпы выходили на улицы, чтобы отпраздновать вынужденную отставку Мурси и начало очередной новой эры в истории Египта; в рядах сторонников бывшего президента царило уныние. Власть вернулась в руки силовых структур. Тем не менее беспорядки не прекратились; в Каире и других крупных городах по-прежнему действовал комендантский час.

Мона забыла, когда они с Сергеем выходили поужинать в город; ей было откровенно страшно, и даже ему, казалось, не по себе от этой обстановки. Однако неделя сменяла другую, и постепенно город стал возвращаться к нормальной жизни. Почти никто не сомневался, что военные крепко удерживают власть, чтобы передать ее следующему президенту, вышедшему из их рядов. Моне, как и многим египтянам, было жаль бездарно потраченного времени и разбитых надежд; получалось, что все жертвы, положенные на алтарь революции за последние два с половиной года, оказались бессмысленными. Власть вновь перешла в руки военной элиты, правившей бал в Египте последние десятилетия; ходили упорные слухи, что Мубарака собираются выпустить из тюрьмы, зато Мурси, судя по всему, имел реальные перспективы провести в заточении всю оставшуюся жизнь. После громкого теракта (по слухам, устроенного самими же военными) «Братья-мусульмане» были объявлены вне закона. В общем, все вернулось в прежнее русло, и у многих возникал резонный вопрос: «А нужна ли была революция, если, по сути, она ничего не изменила ни в глобальном раскладе политических сил, ни в жизни простых египтян?» Кто-то еще пытался бастовать, но большинство населения Египта смирилось. Люди устали от революции и смены режимов, а главное – перестали грезить о красивом будущем, которое ждет их где-то за ближайшим поворотом. Два-три года назад египтяне наивно верили в то, что стоит убрать «неправильного» президента и поставить другого, как Египет тут же превратится в райские кущи; теперь эти иллюзии оказались разбиты в пух и прах. Они наигрались в демократию и поняли, как сильно ошибались тогда, в январе 2011 года. Сейчас люди просто хотели вернуться к спокойной жизни.

Прошло два месяца после побега Моны из дома. В один из вечеров, когда они с Сергеем вышли поужинать в кафе, случилось то, чего Мона так сильно опасалась.

– Я должен сообщить тебе одну новость, – осторожно начал Сергей. – Мой контракт подходит к концу.

– Ты давно об этом говорил, но… ведь ты еще здесь?

– Я не мог уехать, пока не нашли другую кандидатуру на мое место, – пояснил Сергей. – Поэтому пришлось слегка задержаться. Сегодня окончательно утвердили нового человека, так что…

– Ты уезжаешь! – Мона сама не заметила, как перешла на крик. Люди, сидящие за соседними столиками, посмотрели на нее с удивлением. Сергей нахмурился.

– Ну, это случится не завтра. Мне нужно еще передать дела.

– Когда? – спросила Мона упавшим голосом.

– Через месяц. Может, через полтора. – Увидев, как вытянулось лицо Моны, он быстро добавил: – Но точные сроки пока не установлены. А зная ваше «еджипшен тайм», не удивлюсь, если придется еще задержаться.

– И куда ты едешь? В какую страну?

– Пока что домой, в Украину. Потом, вероятно, меня снова переведут куда-нибудь за границу.

Не в силах произнести ни слова, она лишь кивнула, и вдруг из ее глаз ручьем хлынули слезы. Выросшая на Востоке, Мона всегда умела контролировать свои эмоции на людях, однако сейчас ей было наплевать на правила и общественное мнение.

«Какая разница, что подумают обо мне окружающие? – думала она, даже не пытаясь остановить слезы. – Все кончено. Он уезжает».

– Мона, успокойся. – Сергей казался смущенным. Подобно большинству мужчин, он терялся и не знал, что делать, когда женщина заливается слезами. – Ну пожалуйста, я прошу тебя.

– Сейчас. – Она попыталась взять себя в руки. – Пойду умоюсь.

– Может, нам лучше вообще уйти отсюда?

– Нет, нет. Сейчас все будет в порядке. Не знаю, что на меня нашло.