Беломорье

Перед управляющим сорокским лесным заводом лежал лист толстой бумаги, на левом углу которого золотом блестел издавна знакомый ему штамп торгового дома братьев Беляевых. Главноуправляющий Агафелов предписывал немедленно добрать недостающее число рабочих «согласно устно данных инструкций». Это значило, что нанимать в рабочие следовало только местных жителей, а не пришлый люд. Таким путем хозяева хотели уберечь завод от «забастовщиков».

Набирать рабочих из числа местных жителей значило прежде всего вербовать их из Корелы. Но оттуда старики не отпускали сыновей, так как заводы пользовались там худой славой. Поневоле приходилось принимать на завод поморскую молодежь. И это сильно озадачивало управляющего. Четверть века прожил он в мире с богачами Поморья, распихал чуть не полдюжины своих дочерей за их сынков и либо прямо, либо косвенно состоял в родстве едва ли не с каждым семейством богатеев. Теперь приходилось принимать на завод бедняцкую поморскую молодежь, которая от рождения предназначалась в покруту этим богачам.

Управляющий снова взглянул на решительный росчерк Агафелова под словами, которыми заканчивалась бумага:

«В последний раз вынужден предупредить вас о личной ответственности за неоднократный срыв предписания и предупреждаю о могущих произойти для вас нежелательных последствиях».

«Видать, на свою беду расхвалил я хозяину мальчишку, — в который раз вздыхал старик. — Подумать только, вот этими руками драл Агафелова за уши, а теперь он, тою и гляди, меня с места сгонит!»

Действительно, судьба Агафелова была необычной Родом с Северной Двины, он подростком, лет двадцать назад, поступил рассыльным к управляющему сорокским заводом Тот как-то расхвалил смышленого паренька заводчику Беляеву, начавшему свою карьеру приказчиком и заканчивавшему жизнь миллионером. У Беляева было трое сыновей, самим отцом прозванных дурнями. Не на кого было оставить громадное состояние! И он взял подростка к себе в Петербург, отправил его в коммерческое училище, а затем послал в Лондон изучать лесное дело. Прошло несколько лет, и у совсем одряхлевшего Беляева оказался энергичный управляющий. Агафелов женился на дочери волжского миллионера, взяв в приданое большой пароход и несколько предприятий тестя.

После смерти Беляева Агафелов сделался главноуправляющим фирмы «Беляев с сыновьями». Получать жалованье стало для него унизительным, и он предложил братьям Беляевым произвести реконструкцию их заводов, а разницу увеличенного дохода делить пополам — половину суммы им, а половину — себе.

«Не сам ли я на свою беду расхвалил мальчугана хозяину? — сокрушался старик управляющий. — Теперь, того и гляди, даст он мне пинка, и вылечу я под забор…»

Вдруг раздался осторожный стук, дверь приоткрылась, и кто-то баском спросил:

— Можно к вам?

Подталкивая друг друга, с шапками в руках в контору вошло несколько оробелых парней. Среди них был и Васька Бобров. Стыдясь полученного «родительского благословения» — огромною синяка под глазом, он старательно прятался за стоящих впереди товарищей.

Разговор был недолгий. Всех парней управляющий принял на работу.

На следующий день на завод пришли два наиболее почитаемых в волости богатея и посоветовали управляющему вернуть парней в село. На этот раз старик отказал — не хотелось ему кончать дни под забором.

Убедившись, что напуганного предписанием старика к рукам не прибрать, хозяева обратились к заводскому начальству пониже. С теми договориться оказалось легче.

Вначале вновь принятых парней раскидали кого куда. Но это не помогло, новичков взяли под защиту старые рабочие, помогая им освоить несложную технику. Тогда начались «дела» — за один день почти одновременно вышли из строя три пилорамы. В трех бревнах оказались вбитыми по самую шляпку барочные гвозди, а смена пил в раме требовала немалого времени, и простой сказывался как на количестве выработанной продукции, так и на заработке рабочих. Кроме того, за поломку пил рабочие платили штраф.

Вечером к управляющему пришел пилостав Иван Никандрович, старичок в круглых очках и с бородой клинышком. Приехав более четверти века назад на завод, он пользовался авторитетом у рабочих и уважением служащих. О чем говорил пилостав с управляющим, было неизвестно, но на следующий день вновь принятых парней направили на биржу укладывать доски. Трудно злому человеку навредить тем, кто складывает душистые доски в ровные ряды штабелей.

Глава вторая

1

На восточном побережье Беломорья, после братьев Ремягиных и кемского Антонова, Александр Иванович считался самым богатым скупщиком. Изворотливостью, хваткостью и бережливостью Александр Иванович удесятерил небольшое отцовское наследство. К деньгам, как говорят, идут деньги, и вскоре он стал известен всему Беломорью. Свои дела он вел осторожно, не зарываясь, умел ладить с конкурентами.