Белорусские мифы

Ехал горшечник, да ночевал на кладбище, заехал туда ночевать. А покойник идет на поминальный ужин [на Деды] да говорит тому горшечнику: «Идем, — говорит, — ужинать». А тот боится оставлять горшки и коня, а покойник говорит: «Не бойся, никто не тронет». Пришли они ужинать, а люди в хате не видели, как они ужинали. А утром тот горшечник вспомнил, что забыл в той хате свой нож. «Я, — говорит, — вчера у вас ужинал и забыл свой ножик». — «Нет, — говорят, — ты тут не ужинал». — «Нет, — говорит, — ужинал». Посмотрели — под клеенкой тот нож лежит. Это, говорят, святая душа приходила [вместе с гончаром] (с. Дяковичи Житковичского р-на Гомельской обл., 1983 г.).

Гончар может распознать ведьму, сбившую масло из молока, отобранного у чужих коров, он может давать советы по лечению болезней, он способен наказать, «пригвоздить» к месту любого, кто захочет украсть у него с воза посуду.

Строители тоже обладают магическими способностями. Только «самые ведьмаки могут строить хату», потому что они могут «зарубить дом на беду» — положить заклятье на всю семью или на одного из ее членов, особенно если они будут недовольны угощением и оплатой. По общеславянским представлениям, обеспечить прочность и долговечность дома можно, лишь положив в его основание строительную жертву, то есть «заложить хату» на чью-либо голову (на птицу, на собаку или человека). Строители могли подложить в основание дома и вредоносные предметы (например, кости животных), из-за которых в доме всегда будет сыро, там не будут переводиться мыши или тараканы, в хозяйстве не будет вестись скот или еще хуже — там вечно будет кто-то болеть или в семье будут постоянные драки и ссоры. Особенно опасным моментом строительства была закладка дома — в это время к месту стройки старались не подходить, потому что сказанное тогда строителями заклятие непременно исполнится.

^{Водяная мельница. Открытка, 1910.}

^{Muzeum Narodowe w Warszawie}

Пчеловодов и пасечников также считали людьми, обладающими магическим знанием. Они могли колдовскими способами переманить к себе рой с чужой пасеки, способны были распознать того, кто украл мед из их ульев, наказать человека болезнями, а после своей смерти они могли забрать пчел с собой на «тот» свет. Чтобы пчелы хорошо велись, пасечник прибегал к кощунственным действиям во время пасхальной всенощной. На возглас священника: «Христос воскрес!» — он отвечал: «А я пчел осаживаю!»

Мельники тоже причислялись к числу тех, кто «что-то знает». Хозяин ветряной мельницы обязан был уметь воздействовать на ветер, вихрь и бурю, чтобы они не поломали мельничные крылья, поэтому его часто приглашали лечить подвей (болезнь, принесенную ветром). Чтобы водяная мельница хорошо работала и колеса в ней не ломались, мельник обязан был уметь поддерживать дружбу с водяным, которому при первых заморозках опускал под воду кусок сала, а иногда и часть свиной туши.

Одним из наиболее значимых для крестьянского сообщества профессионалов был пастух — ведь от его умения и магического знания, а также правильного поведения и соблюдения многих запретов и предписаний (в частности, пастух не стрижется и не бреется, воздерживается от сексуальных связей весь пастбищный сезон) зависели благополучие и сохранность всего сельского стада. Пастухи «что-то знают», приколдовывают, умеют заговаривать скотину от волков и других опасностей.

Бывало, что волки нападали на скотину. Пастух нож заговорит, а потом ставит нож тот в землю — и волк ни за что не подойдет к лошади или корове. Молитва есть такая, что пастух пошепчет-пошепчет, и скотина никуда не разойдется в поле, и никто не подойдет к ней в поле (с. Грабовка Гомельского р-на Гомельской обл., 1982 г.).