Белорусские мифы

Водяной дух, происходящий из утопленников, выходит из воды на берег в одних случаях в лунную ночь, когда при свете луны все хорошо видно, в других случаях днем. В некоторых селах Гомельской области считается, что тот, у кого в семье были утопленники, не должен произносить слово «видно» в лунную ночь или слово «день», когда рассветает, потому что в этот момент топельник падает в воду.

В западнославянских и карпатских поверьях водяной дух (он же бывший утопленник) тоже сушится на прибрежных камнях в лунные ночи. Из потустороннего мира для «пересушивания» периодически возвращаются и другие существа. Так ведут себя русалки, змеи, клады. Кроме того, по белорусским фольклорным записям конца XIX века души умерших периодически выпускают с «того» света «на пересушку», и толкущаяся в вечернем воздухе мошкара — это души умерших, выпущенные «на пересушку»[34].

Единственные надежные средства защиты от водяного духа — крестное знамение и молитва, как универсальный оберег от любых демонических существ.

В белорусской традиции встречаются рассказы о водяных (морских) людях с рыбьими хвостами. Рассказы эти восходят к апокрифическому сказанию о переходе Моисея через «Черемное», то есть Красное, море и о гнавшемся за ним фараоновом войске. Как хорошо известно из Библии, Моисей благополучно перевел свой народ через море, а воины фараона утонули. Согласно преданию, они превратились в полулюдей-полурыб, нижняя часть которых похожа на рыбий хвост. Подобные существа у русских известны как фараоны или фараонки, у белорусов тоже как фараонки или водяные люди, у украинцев — как мелюзины или мемозины, у поляков как meliuziny.

ЛЕСНЫЕ ДУХИ

Поверья о мифологическом хозяине леса, аналогичном русскому лешему, известны только в северо-восточных частях белорусской традиции (Витебская, Могилевская области, север Минской области), где его называют: лясавiк, лясной царь, лисавой дзед, лясун, нячистик лясовы, нячистик, што по лясох скаче. Лесовик безраздельно распоряжается всем, что есть в лесу, и это отличает его от прочих персонажей, обитающих в лесу. На юго-западе Белоруссии лес мыслится местом обитания или черта, или неясной нечистой силы, которая пугает людей своим появлением и криком, но вовсе не является ни хозяином, ни покровителем лесных угодий.

Характерная черта хозяина леса — оборотничество, способность мгновенно принимать любой облик — человека, зверя, птицы, растения. Эта особенность лесовика описывается в рассказах белорусских крестьян Смоленской губернии следующим образом:

«…я пошел утром [в лес], да приустал, на кочку и лег. Лежу, и стало словно в сон меня кидать. Вдруг кто-то за руку меня схватил. Я глядь: а он стоит и шапку с меня снял, а руки у него — как вода студеная, борода — вот как мох бывает, большущая, белая, а нутро у него так и гудит, словно ветер, а он меня манит <…> Я крест ему показал, да и сказал: “Хожу по лесам, по кустам, по мхам, по болотам, <…> куда ль ни хожу, нигде не блужу, солнце по солнцу, луна по луне, при частых звездах, при вечерних зорях хожу, не блужу, а тебе, лесной хозяин, покорность отдал. От меня, раба, отшатнись, в березу обернись. Аминь”. Два раза я сказал, он и пропал, гул по лесу пошел, а я вижу — гриб стоит да трепыхается, а он в гриб обернулся, а он и в лист обернется — ему все равно»[35].

Встречаясь человеку на лесной дороге, лесовик часто принимает вид знакомого, односельчанина или родственника этого человека. Столь же свободно лесовик меняет свой рост (этим он также похож на русского лешего): в лесу он может показываться наравне с верхушками самых высоких деревьев, а на лугу — ниже травы:

^{Леший. 1906.}

^{© Ивангородский филиал ГБУК ЛО «Музейное агентство» — Ивангородский музей}