Белорусские поэты (XIX - начала XX века)

ВОЛК И ОВЕЧКА © Перевод В. Цвелёв

Волк схватил барашка,
Уволок с собою!
Плачет мать-бедняжка
Над его судьбою.
Волк похож на эконома:
Натянул овчину
И овце, уж как знакомый,
Кланяется чинно:
«Я пришел к овечке-пани
С доброй весточкой о сыне.
Хочешь знать ты о баране —
Как ему живется ныне?
Ты сынка бы не узнала —
Во какой он дюжий!
Нагулял на воле сала
И живет — не тужит.
Он и сам теперь с клыками,
Хвост подрос немножко,
Ножки — с острыми когтями,
И отпали рожки.
Он волков уж не боится,
В хлев не убегает,
Сам он может защититься
И других спасает.
Заходи к нам, пани, в гости,
Справим праздник у сынишки,
Будет мясо, будут кости,
Будем есть без передышки!»
— «Что ж, спасибо вашей чести
За слово такое!
Приходите с сыном вместе,
Пусть он здесь повоет,—
Говорят, меж вами
Надо выть волками.
Я ж по-волчьи не училась
Ни выть, ни есть, ни лгать!
Скинь овчину, ваша милость,
Зубы-то видать!»

Хоть живет овца без толка,

А узна́ет волка!

<1891>

МОЯ ХАТА © Перевод П. Семынин

Бедна моя хата, приткнулася с края
Меж голых каменьев у самого гая,
У самого леса, у темного бора.
Один ты, и гостя дождешься не скоро.
Никто не заглянет, не стукнет в окошко,
Коль нету горелки и хлеба ни крошки.
А всё ж не пойду я по свету с сумою,
Трудясь, проживу со своею бедою.

Худа моя хата, всё ветхо, подгнило,

Студено в ней, дымно, а всё-таки мило,
Ее на дворец не сменяю пригожий,
Колок мой мудреных замков мне дороже.
На кровле березка растет молодая…
Люблю и такой тебя, хатка родная.

А звали ведь, сватали в новую хату

С землей урожайной и девкой богатой,
Мол, будешь ты ездить, хозяин счастливый,
Как важный асессор, на паре ретивой.
Да нет, мне желанней свой угол убогий,
Песок у могилы, валун при дороге,
Чем поле чужое, чужие палаты,
На бархат свои не сменяю заплаты.

И в гости не раз зазывали соседи,

Но, видно, недаром толкуют на свете,
Что губы дареный кусок обдирает,
Кто ищет чужого — свое растеряет.
Я хату не кину, пока еще волен,
И к вам не пойду, — может, только с конвоем;
Силком оторвут от порога родного —
Как в логово зверь, я вернулся бы снова.
Пусть сгнило бы всё, одичали б покосы —
Ползком воротился б, хоть голый да босый.
Подправил бы крышу, подгнившие стены,
И поднял бы хатку опять постепенно,
И сошку б наладил, и вытесал жернов,
Ел свой бы ломоть, хоть с половой да черный.
Отстаньте ж, зачем я вам, сирый и горький:
Растить для вас хлеб иль просить у вас корки?

<1891>

ПРАВДА © Перевод М. Голодный

Ой, горько мне, тяжко!

Тяжка не сермяжка,
А лютая доля, —
Всё боле и боле.