Белые лилии

Я пожимаю плечами. Я не могу ответить на этот вопрос. Иначе меня раздавит чувство вины. Иначе Скайлар тоже почувствует себя виноватой. Я чувствую себя негодяем за то, что не могу ее обнадежить, но на самом деле у меня просто нет ответа.

– Она была единственным человеком, который меня не осуждал, – говорит она.

Я смотрю, как слезы стекают у нее по щекам, некоторые дотекают до губ, и она слизывает их языком. Все мои силы уходят сейчас на то, чтобы не протянуть руку и не вытереть ей слезы. Но мы говорим о моей жене. Прикасаться сейчас к Скайлар кажется неуместным.

Я пожимаю ее руку.

– Я тоже никогда тебя не осуждал, Скайлар.

Она вырывает руку и кладет ее под бедро, чтобы я больше к ней не прикасался.

– Нет, осуждал!

– Правда? Когда?

Скайлар кивает.

– Когда мы познакомились. Я знаю, что ты просто тщательно выбирал суррогатную мать для вашего ребенка, но ты отпустил подлый комментарий про мое бурное прошлое.

Я закрываю глаза. Я действительно это сказал. Но не потому, почему она думает.

– Прости. Ты права, я действительно это сказал, но не потому, что осуждал твое прошлое.

Скайлар склоняет голову набок, в ее скептическом взгляде я вижу незаданный вопрос.

– Я так сказал, потому что вел себя как придурок. Потому что, когда я тебя увидел, у меня внутри что-то изменилось. – Я качаю головой: я все еще испытываю вину за это. – Я любил Эрин. Я всегда буду ее любить. Я бы никогда ей не изменил. Но я ничего не мог поделать с влечением, которое сразу почувствовал к тебе. Это меня испугало, и я пытался убежать от своих чувств.

Ее глаза смягчаются, и она почти неслышно смеется:

– Мне тоже надо кое в чем признаться.

– И в чем же? – Я поворачиваюсь к ней и кладу руку на спинку дивана.

– Я переместила этот диван из спальни сюда не потому, что он напоминал мне об Эрин. Я спустила его сюда, потому что он пахнет тобой и там он меня… отвлекал.

Ее взгляд снова падает на мою голую грудь. Интересно, она замечает, что мое сердце начинает биться быстрее каждый раз, когда она так на меня смотрит?

– Отвлекал, значит? – мне трудно сдержать самодовольную ухмылку.

Скайлар игнорирует мой довольный вид и встает с дивана. Потом подходит к столу, берет салфетку и промокает глаза. Коробка с салфетками и лежащая под ней папка съезжают со стола и падают на пол.

– Ой, прости, – говорит она, наклоняясь, чтобы поднять рассыпавшиеся по полу фотографии.

Прежде чем я успеваю осознать, что произошло, она ахает:

– Что это такое?!

Я пытаюсь сгрести фотографии в кучку, но Скайлар меня отталкивает. Она раскладывает их на столе и включает верхний свет, чтобы получше их рассмотреть. По мере того как она разглядывает фотографии, у нее на лице проявляется смятение. Это фотографии крупным планом, которые я сделал несколько недель назад, пока она спала на диване. Фотографии каждой части ее тела. И еще фотографии, которые я сделал, пока ждал в кофейне. На некоторых фотографиях изображен медальон, висящий у нее между грудей.

Она дотрагивается до него рукой.

– Какого черта, Гриффин?! Почему ты меня фотографировал без моего ведома? – Она поворачивается ко мне лицом, поплотнее запахивая халат, словно это дополнительный слой защиты. – Ты просто чертов извращенец!

Я закатываю глаза, но удерживаюсь от комментария про ее свернословие.

– Ага, конечно! Это я извращенец.

Я подхожу к дивану, достаю фотографии из ее тайника и показываю ей. Я пролистываю фотографии и нахожу те, которые она сделала на пикнике.

– Ты сделала то же самое, Скайлар! Ты меня сфотографировала.

– Тьфу ты! – Тяжелой походкой она подходит ко мне, вырывает фотографии у меня из рук и кидает их в мусорную корзину. – Это не то же самое!

– Неужели? А что же это тогда? Почему ты разглядываешь эти фотографии?

– Потому что скучаю по Эрин, кретин!

Я подхожу к мусорной корзине и достаю из нее одну из фотографий.

– Потому что скучаешь по Эрин, говоришь? – Я держу фотографию у нее перед глазами. – Посмотри-ка вот на эту – тут мое лицо крупным планом. Ты сидишь и смотришь на нее, фантазируя о моей щетине у тебя между ног?

Она открывает рот. Потом выхватывает у меня фотографию и разрывает ее пополам.

– Ну почему ты такая упрямая, женщина? Зачем ты продолжаешь водить Джона за нос, хотя прекрасно знаешь, что я тот мужчина, которого ты хочешь видеть в своей постели?

– Ты? – Она качает головой. – Если мне не изменяет память, однажды ты уже был в моей постели. А потом ты сбежал, Гриффин. Зачем мне повторять ту же ошибку еще раз?

– Это не было ошибкой. Мы должны быть вместе, Скай! – кричу я.

– Почему? Потому что Эрин так сказала? И прекрати называть меня Скай, черт побери! – орет она.

– Ну все, – говорю я, притягивая ее к себе и обрушиваясь на нее губами.