Белые Мыши на Белом Снегу (СИ)

Я улыбнулся, подсчитав мысленно, сколько раз мне уже пришлось услышать сегодня фразу "не было бы тебя..." и сколько всяких смыслов она в себе несла. Чемерин покачал головой, остывая:

- Не смешно. Знаешь, как страшно мне ехать? Я даже не знаю, правда ли, что там - какой-то другой мир, а не просто следующая станция, на которой мы выйдем наружу - где-нибудь у полярного круга. Если получится так - что я буду делать?.. Ну, пойдем.

- Голеса убили, - зачем-то сказал я, словно пытаясь его успокоить.

- Знаю, - он снова потащил меня, но рука его держала теперь мягче. - Жулик он, твой Голес. Мне уж сказали.

- Ивкина сказала? Я ее видел на платформе. Вы ведь знакомы, верно?

- Жена моя бывшая, - буркнул Чемерин. - И она тут ни к чему, путается под ногами только.

- Ах, жена... - я замолчал.

Не сообщница - в этом ошиблись и я, и дознаватель. Просто жена. Услышала фамилию бывшего мужа и не смогла это утаить. Господи, ну хоть что-нибудь за эту долгую ночь не было случайностью?!..

Я чувствовал и неловкость, и грусть, даже усталость отступила. Случайно я оказался в магазине, случайно украл куртку именно у Трубина, случайно сочинил у дознавателя историю с ограблением, случайно затеял всю эту возню со свертками...

А не было бы меня?

Попробуем продолжить фантазировать, раз уж начали?..

Итак - меня нет, я пошел, как всегда, в свой полуподвальчик после рабочего дня. Кража не состоялась, и Трубин спокойно вернулся домой с новой курткой. Полина, без толку покружив по улицам, махнула на бабку рукой (есть же пределы добрососедской заботы!) и легла спать с чувством выполненного долга. В полночь взлетело на воздух Управление Дознания, засыпав обломками битого кирпича несколько соседних кварталов. Пользуясь суматохой и паникой, "Радиокомитет" захватили посторонние люди и начали вести свою провокационную передачу, но никто из окрестных жителей не рискнул приблизиться к месту взрыва и помешать пришельцам. Государственная чиновница осталась жива и спокойно передала (или взяла?) урановые пластины, обменявшись без помех с тощим человеком в пальто. Медсестра Белла тоже уцелела, и никто о ней даже не вспомнил - пусть девочка развлекается. Чемерин (а все-таки, в чем он виноват?..) остался никем не узнанным, чтобы утром отправиться к своей семье. Ивкина не вышла в эту ночь из дома, отдыхая после тяжелой смены и радуясь удачно купленному "ситчику"...

А что еще?

Еще - рослый чужак изнасиловал и убил Милу. Беспомощный Трубин погиб при взрыве ракеты. Девочка так и осталась сидеть в электрощитовой, плача и царапаясь в дверь. Умственно отсталого Вову пристрелили солдаты, на которых он в отчаянии кинулся с кулаками (хотя - у него еще все впереди).

И - может быть - наступившим утром впервые в истории не заиграл на всю страну государственный гимн, под звуки которого плачут такие, как я. Кощунство, конечно, но я ведь только предполагаю.

- Сюда, - Чемерин пихнул меня в какой-то закуток среди труб и кабелей . Раньше тут, похоже, держали собаку - у стены валялась помятая жестяная плошка. Теперь осталась лишь тонкая прочная цепь с металлическим ошейником на конце - этот ошейник и поднял с пола мой конвоир.

- Да вы что?.. - я попятился.

- Дурак, за руки! - объяснил он. - Что я, зверь, что ли?..

Минута - и запястья мои оказались дважды обвиты гибкой стальной полосой, которая когда-то, должно быть, охватывала сильную собачью шею. Щелкнул замок.

- Вот так, - Чемерин подергал цепь и ободряюще хлопнул меня по плечу. - Ну, держись, дружок.

- Больно, - я попытался пошевелить руками.

- Я могу эту штуку надеть тебе на шею - но ты ведь этого не хочешь? - он уже удалялся. По полу что-то длинно зазвенело, подпрыгивая: ключ. Гуманист чертов.

- Эй, вы! - позвал я. - Но вы же не уедете! Вы не успеете! Поезд только в одиннадцать!..

Чемерин мне не ответил, гулко шагая прочь, и я остался один.

* * *

Последнее мое воспоминание, относящееся к счастливой эпохе - больница, обычная, районная, и просторный кабинет врача, куда мы с Хилей пришли по направлению из санчасти. Дело было в понедельник, почти сразу после коротенького разговора в моей конторе.

- Яна, кто все это придумал? Ты или сестра? Кстати, ты и не говорила, что она у тебя есть.

- Идея была моя, - взгляд в сторону.

- Одного не пойму, тебе-то зачем было нужно, чтобы я потерял семью? Ты что, любишь меня?

- У меня свой интерес. У сестры - свой. Ей здорово в душу наплевали, вот, теперь мы и развлекаемся. И ей хорошо, и мне не скучно.

- У тебя совесть-то есть?

- За собой последи! - Яна разозлилась. - Тебя силком не тащили. Сам захотел.

Я не нашелся, что ответить. Она была права, но вот разговаривать с ней и даже видеть ее я больше не мог.

...Кабинет, в котором мы очутились, показался мне холодным, несмотря на длинный радиатор вдоль стены, буквально излучающий жар. Ощущение холода создавали и белые стены, и блеск никеля, и зимняя белизна за широким окном.

Зато женщина-врач была теплой, похожей на сдобную булку, плотно упакованную в накрахмаленный халат.