Белые Мыши на Белом Снегу (СИ)

Я послушался, уже без страха. Она зашуршала гравием, что-то глухо звякнуло. И вдруг на моих запястьях с мертвым металлическим щелчком сомкнулось нечто твердое и очень прочное; я открыл глаза и увидел, что это - самые настоящие наручники, вроде тех, что зачем-то валялись на письменном столе моего "отца". Стальные. С намертво приваренной к ним толстой цепью, второй конец которой соединялся с основанием столба здоровенным кованым кольцом.

- Тоня? Что ты хочешь делать? - я почувствовал себя до крайности неуютно. - Что еще за фокус такой?

Улыбаясь, она развинтила бутылку:

- Сейчас увидишь.

- Давай это прекратим. Что-то мне не хочется участвовать в...

Запах керосина ударил мне в ноздри, и я сразу запаниковал, догадавшись наконец, чем эта странная девушка собралась заняться.

- Тоня!.. Не вздумай, слышишь?! Ты с ума сошла, что ты делаешь?!..

Молча, сохраняя на лице всю ту же светлую, почти идиотическую улыбку, она начала старательно поливать вонючей жидкостью мусор у меня под ногами. Запах усилился и стал почти тошнотворным. Я мгновенно перестал чувствовать холодный пронизывающий ветер и вспотел с головы до ног:

- Тоня, Тонечка, пожалуйста, прекрати это делать!.. Зачем это тебе? Ну, ты что?..

- Эрик, да помолчи ты минуту, - она двигалась вокруг столба, разбрызгивая керосин плавными круговыми движениями. - Сейчас такой концерт будет!.. - лицо ее сделалось мечтательным. - Ни к чему меня умолять, мы уже все решили.

Я еще не отчаялся привести ее в чувство:

- Ну, ты мне объясни, чего ты хочешь? Я все сделаю, честно. Ну, все, что в моих силах, конечно... Тоня, ты меня слышишь? Перестань, милая, прошу тебя, перестань...

Керосин кончился, и Тоня швырнула бутыль в заросли:

- Вот и все, вот и готово. Ты стой спокойно. Будет весело.

- Тоня!..

В ее руке зажглась яркая, как звезда, спичка.

- Да ты убить меня хочешь?.. - я затрясся. - За что? Ну скажи - за что? Я-то тебе что плохого сделал?..

Звезда упала на землю, и мусор моментально вспыхнул, словно и не был насквозь сырым. Я отскочил от пламени, но оно уже разбегалось во все стороны, захватывая все новое и новое пространство - как маленький ядерный взрыв. Секунда - и земля пылала у меня под ногами.

- Тоня!..

Она отошла подальше и смотрела, посмеиваясь. Я дернулся, но наручники врезались, как зубы, и не пустили. Побежал по кругу - и цепь начала наматываться на столб, заставляя меня приближаться к алому центру огня. Я чувствовал - еще мгновение, и вспыхнет моя одежда, волосы, а потом пламя, крутясь, ворвется в легкие... Единственное, что я мог - это вопить и метаться по горящей земле, не чувствуя ни боли, ни жара - только ужас, плотно переплетенный с удушливой керосиновой вонью.

- Тоня! Тоня! Тоня!..

К запаху керосина примешалось что-то еще, я понял, что это тлеют подошвы моих ботинок. Дышать в этом аду было абсолютно нечем, и я потерял бы сознание, если бы не был до такой степени напуган - до такой, что, натянув цепь, как собака возле горящего хозяйского дома, завыл обезумевшим животным, задергался, рискуя оторвать себе кисти рук, втянул голову в плечи и зажмурился - лишь бы не видеть...

Щелчок - и меня неожиданно отпустило. Я успел увидеть Тоню в асбестовых рукавицах и услышать ее веселый крик: "Беги!", а потом тропинка, заросли, серое небо, котлован - все слилось в сплошную ленту паники, и я, не разбирая дороги, спотыкаясь, падая, понесся прочь, к спасительной дороге, к людям... Однако ноги перестали держать уже через пару сотен метров, земля вдруг поднялась вертикально и с силой ударила меня. Я затих.

- Даже шмотки твои не пострадали, - донесся с небес насмешливый Тонин голос. - Что ты ревешь, как баба?

Я лежал на земле и плакал от пережитого ужаса и невыносимого облегчения: все кончилось. Она присела рядом на корточки, положила руку мне на затылок:

- Ну, Эрик, ты что? Ну, успокойся, мой милый, я же говорила, что опасности никакой нет. Нервы пощекотали, и все... - рука стала гладить. - У тебя эти самые нервы, что ли, не в порядке? Чего испугался? Я же рядом стояла. Если бы на тебе хоть что-то загорелось - сразу бы...

- Уйди, - попросил я, не поднимаясь. - Ты с ума сошла...

- Все так говорят, - она хихикнула, - а потом снова и снова приходят.

- Кто это - все?

- Да все. Думаешь, ты первый прыгал тут, как кузнечик на сковородке? Это - методика проверенная. Сегодня еще отходить будешь, зато потом дня три - как в сказке. Знаешь, как ты сейчас встряхнул свое сердечко?

Я ей не поверил:

- Это жестоко. Тебе просто нравится делать такие вещи.

- Нравится, - легко согласилась она. - А что тут такого? Я же проверяла тебя на страх, подносила спичку. Все честно.

Я с трудом сел, потер ободранные запястья. К одежде прилипли сухие листья, мусор, от нее несло гарью.

- Сейчас мы тебя почистим, проветрим, - Тоня, веселая, розовая, улыбалась. - Придешь в себя, я тебе водки налью.