Белые Мыши на Белом Снегу (СИ)

- У вас будет еще возможность привести себя в порядок.

Сам он выглядел все же получше - но ему и досталось меньше.

Лифт с ровным гудением проваливался вниз. Чувствовалось, что под фундаментом здания расположено довольно много этажей: мы ехали и ехали, а конца все не было видно. Пару раз спуск замедлялся, и раздавались какие-то щелчки, будто кто-то звонко перебрасывал костяшки счетов.

- Эрик, вы увидите там много интересного, - тихо сказал Трубин. - Ничему не удивляйтесь, пожалуйста. Внизу у нас лаборатории анализа, кабинеты психиатров, тестовые комнаты. Хотите узнать уровень своего интеллекта? Запросто. Музей внизу есть, там хранятся все необычные вещи, которые нам удалось собрать за сорок лет существования городка. Сам я когда-то спускался туда просто так, для общего развития. Вот и у вас сейчас есть возможность... поразвиваться.

- А как это - уровень интеллекта? - без всякого интереса, просто чтобы поддержать разговор, спросил я, но тут лифт мягко остановился, и двери поехали в стороны.

Коридор. Почти такой же, как наверху, только более узкий, выкрашенный синей масляной краской. Длинные плафоны в решетчатых гнездах, металлические крашеные двери с глазками, бетонный пол. Вдалеке, кажется, там, где коридор сворачивал, белела статуя с поднятой рукой. Издали она напоминала привидение.

Трубин вышел впереди меня и пошел, независимо сунув руки в карманы брюк. Он нервничал, но старался не показывать этого мне - и оттого его нервозность была особенно заметна.

Коридор жил. Двери заглушали, но не могли отсечь полностью чьи-то голоса, звуки механизмов, гудение, телефонные звонки. Я шел, пытаясь разгадать, что же таится в этих спрятанных от меня комнатах. Навстречу изредка попадались люди: рослые охранники в рыжих спецовках, стройные девушки, затянутые в белые медицинские халаты, седоватые, профессорского вида мужчины с охапками бумаг, стертые женщины средних лет, катящие тележки с пробирками. Возле какой-то двери я с удивлением увидел знакомое лицо - это была девушка с фотографии. Деловитая, она выскочила в коридор, понеслась было куда-то, прижимая к груди объемистую папку, но тут Трубин весело поймал ее в объятия:

- А где маленькая?

- О, папа, она с няней, ты же знаешь - взрыв и все такое, вызвали меня, говорят, завтра отдохнешь! - говорила она быстро, словно боялась забыть, что сказать. - Ты, папа, хоть бы им объяснил, что няня моя тоже человек, и ей собственных детей хоть иногда видеть надо!..

- Тпру! - он ласково ткнул ее ладонью в лоб. - Разогналась! Познакомься, это Эрик - я тебе потом расскажу, какие у нас тут дела.

- Добрый день, - поклонился я. - То есть, ночь.

- Эрик, - повторила девушка, протягивая маленькую руку с ненакрашенными ногтями. - А я - Мила, очень приятно, здрасьте, только мне пора, всех собирают, будут новые правила объяснять!

- Погоди, - терпеливо удержал ее отец. - Нам нужен счетчик Гейгера, ключей от дозиметрической у тебя нет?

- Нет, они на щите, папа, я убегаю, завтра приходите вместе на чай, я покажу рисунки маленькой, а сейчас извините! - она мягко вывернулась и удрала, глухо стуча по полу простыми мужскими ботинками на резиновом ходу.

- Вот так! - глядя ей вслед, Трубин улыбался. - Сейчас-то она ничего, а в детстве так частила - с первого раза и не поймешь. Жена это называла: птичий язык. Чирик-чирик, я побежала!.. Как вам моя дочь?

Мне его дочь понравилась, и я кивнул.

- Вот-вот, - согласился Трубин. - Многим нравится, но долго ее не выдержишь, она же егоза. Потому одна. Пока - одна. Муж-то выдерживал, а сам был спокойный, как слон, все от него отскакивало.

Мы дошли до статуи, и я увидел, что изображает она кого-то из трех Основоположников, вот только не понял, кого. В школе это объясняли, показывали фотографии, даже крутили учебные фильмы, но я тогда как раз валялся с очередным легочным гриппом.

Возле белой, устремленной вверх фигуры сидел за простым деревянным столиком один из многочисленных охранников и внимательно изучал какой-то циркуляр.

- Ключи от дозиметрической, - сказал ему Трубин.

Охранник оглянулся на застекленный щит, висящий на стене как раз за плечом Основоположника и покачал головой:

- Они на руках. Получил... - его палец заскользил по строчкам лежащего на столе толстого журнала, - ... получил специалист-два Лемеш.

- Ммм, - досадливо промычал Трубин, поворачиваясь ко мне. - Не люблю этого человека, хам и свинья. Пошли. Провериться-то все равно надо.

Дозиметрическая была открыта, причем настежь, и несколько человек, сидя на полу вокруг большого фанерного ящика, разбирали новенькие противогазы. Лемеша я узнал сразу, хотя никто мне его не представлял - просто определение "хам и свинья" подходило только к одному из присутствующих, рослому блондину с круглой физиономией и такими же круглыми, совсем бессмысленными голубыми глазами. Он стоял над кучкой копошащихся коллег и звучно вещал, размахивая зажженной сигаретой: