Белые Росы

— Ну, чего еще? — открыв окно, с досадой спросил Васька.

— Ты не знаешь, на нашем кладбище начальство есть какое-нибудь?

— Конечно... Недавно министра хоронили...

— Да я не про то! Заведующий там или директор... Кто всем распоря­жается...

— Есть, наверное... А зачем тебе?

— Говорят, хоронить уже не будут там... Пойдем сегодня с Гастритом места забивать... Может, взятку кому дадим... Там же мать лежит, а мне что, на другой конец города?

— Батя, не нагоняй на меня тоску! — Васька захлопнул окно.

Старик махнул рукой, отхлебнул из кружки и пошел к дому.

Сашка выскочил из такси перед указателем. Немножко постоял, посмо­трел на исцарапанные буквы, быстрым шагом пошел по тропинке вниз...

Над деревней вставало солнце.

Медленно-медленно брел он через пустую, словно вымершую деревню. Пусто... Тихо... Даже воробьев не видно...

Он подошел к колодцу, долго смотрел на полную бадью и на цепь, с кото­рой падали в темный колодец капельки.

Сашка рукой зачерпнул воды и плеснул в лицо... Раз... Другой... Третий...

Васька вышел из своей хаты, по привычке стал навешивать замок. Потом посмотрел на него, усмехнулся и швырнул в огород. И вдруг заметил человека у колодца... Присмотрелся... Человек, наверное, почувствовал взгляд, обер­нулся... Сверкнула на солнце рыжая борода!!!

— Сашка-а-а-а!!!

Сашка тоже хотел что-то крикнуть, но крик застрял в горле, так с раскры­тым ртом он и бросился к брату...

Столкнувшись, вцепились друг в друга, не устояли на ногах, грохнулись на землю в пыль...

— Сашка, братуха! — захлебывался Васька. — Вернулся, морда рыжая!!!

Сели, отдышались.

— Ну, здоров... — сказал Сашка.

— Здоров. — Васька заплакал.

— Чего ты? — проглотил комок и Сашка.

— Так... Не обращай внимания, я дурной...

— А где все? — оглянулся Сашка на дома.

— А-а-а... Так снесли нас... В город переселили... Вон в том ящике живем... — Васька показал на дом. — Это я тут... Жене характер показываю... Ну и змей ты, Сашка! Хоть бы письмо написал...

— Где батька?

Васька шмыгнул носом, вытер слезу:

— На кладбище...

Сашкино лицо потемнело:

— Когда? — выдавил он и заплакал.

— Да ты что, Сашок?! Что ты?! — замахал руками Васька. — Это он пошел место себе вышибать! На будущее! По блату хочет похорониться! А так — жив-здоров!

Сашка взглянул на брата, понял, что тот не врет, и захохотал. Васька вслед за ним...

Так и сидели братья посреди дороги в пыли и хохотали.

Вечером сидели всей семьей за столом в новенькой полупустой квартире старого Ходаса. Андрей, Васька, Сашка и сам хозяин. Сидели уже хорошенькие.

— Ты мне сын или пасынок? — навис Ходас над Сашкой...

— Сын...

— Слушаться меня должен?

— Должен...

— Женись! — приказал Ходас.

— Прямо сейчас? — улыбнулся Сашка.

— Да! А то тебя опять понесет... Человек должен быть сердцем к чему-то привязан... От меня, родителя, оторвался — понятное дело, так и должно... Так привяжись к кому-нибудь! А то оторвался и повис, как не знаю что... А кто страдает? — старик стал загибать пальцы. — Я страдаю... Потом... — подумал и загнул сразу все пальцы, так что получился кулак: — Все страда­ют! Чего ты свою душу мучаешь?

— Все, батя, все! Находи невесту, и хоть завтра, — вздохнул Сашка.

— Другой разговор, — качнул головой Ходас и сразу же: — Верку Матрунину знаешь? Ну, почту у нас носила...

— Как же он ее не знает? — поднял от стола голову Васька. — Мы же учились в одном классе. — Коротко хохотнул и, показав рукой на брата, доба­вил: — Он ее тискал даже, когда в армию уходил.

— Еще лучше... Глянется она тебе? — спросил у Сашки.

— Да ты что, батя! Я ее пятнадцать лет не видел!

— Сейчас увидишь!..

Андрей, закрыв лицо, хохотал до слез.

— Андрюха, дам по уху! — в рифму серьезно пообещал старик и скоман­довал: — Пошли на балкон!

Все вместе вывалились на балкон.

— Матруна! — крикнул вверх старик. — Выдь на балкон, если живая!

Сверху показалось сморщенное лицо старухи.

— Что тебе надо?

— Верка дома?

— Верка! — старуха на миг спряталась и появилась снова: — Она раз­детая...

— Зови! — приказал Ходас.

Придерживая одной рукой халатик, сверху глянула Верка:

— Что, дядя Федя? — Заметила Сашку, еще больше запахнула халатик: — Здравствуй, Саша... С приездом...

— Здравствуй, Вера, — тихо сказал Сашка.

— Смотри, — через губу буркнул сыну Ходас и громко: — Та-а-ак... Что это я у тебя хотел спросить? А-а-а... Как жизнь?

— Спасибо, хорошо...

— Почту носишь?

— Ношу...

— Ну, все... Пошли, хлопцы...

Верка засмеялась и тоже ушла с балкона.

Допивали уже на кухне. Васька защищал брата.

— Че ты насел на него? — возмущенно говорил он отцу.

— Молчи! — отрубил отец, налил в Сашкину рюмку и спросил напря­мик: — Согласен или нет?

Сашка выпил, понюхал кусочек хлеба и, уже окончательно перестроен­ный отцом на серьезный лад, резко махнул рукой, как артиллерист, отдавая команду «огонь»:

— Давай!

— Вот это я понимаю! — похвалил Ходас.

— Молодец, Сашка, — поддержал Васька.

— Да вы что, обалдели! — перестал смеяться Андрей. — Пускай сам с ней договорится, поговорит хотя бы, объяснится, что ли... Нельзя же так...