Белые волки. Часть 2. Эльза (СИ)

— Просто интересно, почему девушка, которая разговаривает с незнакомой служанкой уверенным приказным тоном и умеет управлять кораблем, отказывается взять себе в помощь слуг у нас дома.

— Потому что я уже не та девушка, — отрезала она и даже не поморщилась, когда волна перехлестнула через борт и брызнула им в лица белой пеной, — и той девушкой быть не хочу. Ту девушку не спасли ни рабы, ни титулы, когда ее брат промотал все наследство и ее продали дракону. Мне нравится жизнь, которой я живу сейчас. С тобой.

Димитрий еще раз провел ладонью по голому, гладкому, соленому от брызг женскому плечу.

— Я могу купить долги твоего брата.

Петра откинула голову и рассмеялась, сердито и зло.

— Тогда, пожалуй, тебе придется самому лечь к дракону в постель. Потому что никаких денег не хватит.

— Что ж, — вздохнул он, обошел ее и оперся локтем на штурвал, — по крайней мере, никто из тех, с кем я ложился в постель, еще не оставался неудовлетворенным…

Теперь она расхохоталась уже по-другому и стукнула его в плечо. Ее смех был таким, как Димитрий любил. От удара он застонал и согнулся, упав на колени, а Петра не на шутку испугалась, начала извиняться и совсем не ожидала, когда его руки обхватили ее бедра, а лицо уткнулось ей в живот. Она завизжала, и от крушения на рифах их спас только капитан яхты, вовремя предложивший взять на себя обратно командование кораблем.

Когда они сошли на берег на пристани, возвращаться в комнаты не хотелось. У причалов женщины торговали рыбой и моллюсками, а вольные моряки свистели проходившим мимо красоткам и танцевали под гитару. Петра прогулялась вдоль торговых рядов и купила ожерелье из ракушек, которое немедленно повесила Димитрию на шею. Он затащил ее чуть дальше в ломбард — хорошего ювелирного салона, как в столице, тут было днем с огнем не сыскать — и приобрел красивый рубиновый кулон на длинной золотой цепочке. Красные искры от него так и скакали по загорелой коже Петры.

Увидев, как украшение смотрится на ней, Димитрий снова не совладал с собой. Они занялись любовью прямо в безлюдном узком переулке за ломбардом, при свете дня. Кулон подпрыгивал между обнаженных грудей Петры, пока Димитрий прижимал ее к шершавой стене дома, и девочка-скала кусала губы, ерошила его волосы и шептала: "Сумасшедший", а где-то на улицах совсем рядом с ними шумела и кипела жизнь. Это было хорошее сумасшествие, правильное, и он очень боялся времени, когда наступит ночь, и чудовища вновь обретут в нем дикую силу.

Выбравшись, наконец, к людям, посмеиваясь и поправляя одежду, они наткнулись на пьяного старика в расшитом белом одеянии, который звонил в колокольчик и выпрашивал у прохожих пожертвование на обустройство темпла.

— Кто это? — притихла Петра, разглядывая его издали и цепляясь за локоть Димитрия.

— Служитель светлого бога, — равнодушно пожал тот плечами.

— Но он же шатается от спиртного…

— Ну… если б меня заставили служить светлому, я б тоже каждый день бухал.

— Богохульник, — она стукнула его по руке, но сама не смогла скрыть улыбку. — Надо дать ему монету.

— Мне ты не стала давать монету, когда нашла у реки, — с притворно грустным вздохом напомнил он. — Сказала, что я ее пропью. Думаешь, он поступит иначе?

— Тебе я отдала свое сердце, — мстительно прищурилась она и протянула раскрытую ладошку, — так что не жалуйся и давай деньги.

— Избивают, — покачал Димитрий головой, — грабят, и это посреди белого дня.

Но деньги он ей, конечно же, дал, и Петра потащила его ближе к старику, чтобы внести пожертвование. Тот оглядел их красными глазами и дыхнул алкогольным парком.

— Спасибо, благородные господа. Скажите свои имена, чтобы я испросил милости для вас у светлого бога.

— О, не надо, — поддалась на его льстивый тон Петра, — я вообще из другой страны и… э-э-э-…

— Купи себе похмелиться, отец, — закончил за нее Димитрий и хотел отойти, но старик уцепился в девочку-скалу мертвой хваткой.

— Тогда я попрошу долгих дней и здоровья для ваших детишек.

— У нас нет детишек, — покраснела Петра и робко взглянула на Димитрия.

— Как это — женаты и нет детей? — тряхнул косматой головой служитель и, видимо, прочитал ответ по ее лицу: — Али не женаты? Не порядок. Богопротивно это, когда любят друг друга без благословения высших сил. Еще пару монет, благородные господа, и я вас прямо сейчас поженю.

По глазам легко читалось, как же ему хочется заработать, а доверчивая девочка-скала стала совсем красной и все пыталась его убедить, что ничего из этой затеи не получится.

— А давай, — сказал Димитрий, которого все происходящее начинало забавлять, и вынул из кармана купюру.

— Ты что, Дим? — вспыхнула она. — Это же не будет считаться по-настоящему. Я вообще гражданка Нардинии, и у нас с собой нет никаких документов.

— Вот именно, — он наклонился и поцеловал ее в губы. — Нет никаких документов. И никто здесь не знает, что ты из Нардинии. И все это не по-настоящему.

Теперь она, наконец, поняла его замысел.

— Все равно это плохо, — произнесла суровым шепотом и засопела: — Мы только что… ты меня там, за ломбардом… мы…