Белые волки. Часть 3. Эльза (СИ)

Приготовления к свадьбе пошли своим чередом, и Эльза плотно обернулась надежным щитом равнодушия, чтобы выдерживать колючие взгляды швей, которых нанял ее будущий муж для пошива платья. На нее все смотрели. Сестры милосердия в госпитале, доктора, поломойки, первые встречные, родители… "Это она. Это та самая. Говорят, ее брат…" Эльза несла свое клеймо, гордо вздернув подбородок. Аристократки не плачут на людях, они с детства приучены улыбаться несмотря ни на что. Вместо улыбки губы растягивались в странную гримасу, но зато совершенно пропал страх перед Димитрием. Из девочки, которая боялась человека за дверью своей спальни, она превратилась в женщину, которая его ненавидела, и эта ненависть давала ей куда больше сил, чем любые слова поддержки от близких.

Ее внутреннее равновесие поколебалось только один раз, когда Алекс каким-то чудом сумел к ней прорваться. Эльза плохо запомнила, что кричала тогда ему, в сознании остался лишь момент, как смотрела на него, а видела перед глазами лицо своего старшего брата…

Она вышла замуж холодным солнечным осенним днем, одетая в дорогое белоснежное платье, расшитое пятью сотнями одинаковых, как близнецы, жемчужин, срочно доставленных контрабандой из Нардинии, на следующий же день после того, как Северина стала женой Димитрия. С подругой они так и не увиделись и не присутствовали на свадьбах друг друга. Торжество проходило в главном темпле светлого, но гостей оказалось так мало, что густой низкий голос верховного служителя, дающего напутствия супругам, эхом гулял в пропахших теплым воском и горьковатой полынью стенах. Святые виновато поглядывали на Эльзу со стен, а она стояла перед алтарем, сжимала кулаки и боролась с единственным диким желанием схватить нож и царапать, царапать, царапать их фресковые рожи.

Мать украдкой шепнула ей, что она выглядела очень милой и одухотворенной, внимая Брачной Речи служителя.

Когда все закончилось, супруг Эльзы в парадном белом костюме бережно, но твердо повернул ее к себе, поднял с ее лица прозрачную вуаль и осторожно поцеловал в губы. Она не шелохнулась, пока длился этот поцелуй, как и подобает покорной благородной супруге. Они вышли из темпла, вдвоем сели в кар и уехали.

Как оказалось — почти на край света. Эльза и не подозревала, что в ее глазах впервые за долгое время сверкнул огонек жизни в тот момент, когда она поняла: они не направляются в особняк, они покидают столицу. Навсегда. Рядом не будет ни Димитрия, ни Алекса, ни ее семьи. Ее муж продал все свое имущество, вложил некоторую сумму денег в приданое родной дочери, а остальное потратил на то, чтобы купить Эльзе новое будущее. Новую жизнь. Затянутая в дорогое жемчужное платье, сжимающая в руке перчатки и придерживающая на плечах короткое манто, она взглянула на него, занятого дорогой, так, что вызвала невольную улыбку.

А Эльза поняла, что совсем не знает человека, чьей женой поклялась быть.

Ради нее он, благородный лаэрд, стал жить очень скромно, обходясь лишь пожилой парой неболтливых слуг. Их небольшой дом на побережье стоял в отдалении от соседей, и какой-либо обмен визитами даже не предполагался. Его блестящая карьера в парламенте окончилась, а на смену пришла скучная бумажная работа юридического консультанта, который брал у клиентов дела через курьера и так же их отправлял. В ближайшем городе, в конторе под чужим именем сидел его представитель.

Эльза могла расслабиться — даже если кто-то захочет, их никто не найдет.

В первую брачную ночь муж подвел Эльзу к порогу ее спальни, нежно поцеловал в лоб и пожелал добрых снов.

— Разве вы не?.. — она растерялась и замолчала, обругав себя дурой.

Разве не этот момент вселял в нее ужас всю дорогу сюда? Разве не очередное насилие она готовилась вытерпеть с той же аристократической улыбкой, с какой носила клеймо "девочки, у которой брат"? Заплатить цену за побег, как она твердила себе в поездке. Так зачем она сама напрашивалась на нежеланное соитие? Ее муж, видимо, прочел эти мысли, красноречиво написанные на ее лице.

— Во-первых, говори мне "ты", раз уж мы женаты, — погладил он ее по плечу, не вкладывая в жест ни капли вожделения. Уж о вожделении Эльза знала теперь предостаточно. — Во-вторых, я старше тебя на много лет. Ты не захочешь мое тело, а я не насилую женщин. Ни молоденьких, ни зрелых.

Он улыбнулся ей, как бы извиняясь, и пошел в свою спальню, расположенную в дальнем конце коридора, а Эльза посмотрела в его обтянутую бархатным жилетом спину и прошептала:

— Я вообще больше никого не захочу.

Так у них и повелось: он не поднимая головы работал в кабинете, сидя спиной к залитому солнцем окну, которое штурмовал морской ветер, а она бесцельно бродила по пляжу, где было так хорошо наедине со стихией поплакать и покричать, сидела в саду, качая ногой и уткнувшись в книгу, чтобы не прочесть в ней ни строчки, помогала по хозяйству служанке, если наваливалось много дел. Ужин в маленькой гостиной, совместный путь до спальни, обязательный поцелуй в лоб. "Ты не захочешь мое тело". "Я вообще никого не хочу".