Белый Бурхан

— Мы тебя увезем, ярлыкчи. За этим и приехали. Как ты вырвался из долины? Где Кара Таин и Уйбала? Почему ты не пошел обходной тропой? Мы едва успели взорвать расщелину, чтобы засыпать камнями оружие!

— Я не мог увести сразу в надежное место своих людей. Через Ян-Озек удалось проскочить, но по дороге в Чендек снова наткнулись на русских полицейских. Пришлось драться вместе с кезерами Хертека, которых я увел с перевала…

— Много погибло воинов?

— Много. Но нам удалось прорваться… А где Чет?

Пунцаг медленно выпрямился:

— Пророка увезли в Бийск, в тюрьму.

Распахнулась дверь. Услышав голоса в кабинете мужа, Галина Петровна подумала, что Дельмек бредит и разговаривает сам с собой. Увидев незнакомых ей людей, испуганно вскрикнула;

— Кто вы? Что вам надо от больного? Дельмек вымученно улыбнулся:

— Это мои друзья. Они приехали за мной.

— Но тебе нельзя двигаться! Ты весь в бинтах и раны еще не затянулись! Ты не можешь сесть в седло!

— Меня увезут. В горах я буду чувствовать себя спокойно и поправлюсь быстрее, чем здесь. В вашем доме слишком опасно!

— Но раны могут открыться, и тогда тебя ничто не спасет!

— Они меня все равно увезут. Это — бурханы, и их решения не обсуждают. Есть храм в горах, они меня вылечат там…

Гости уже действовали. Расстелили одеяло на полу, осторожно перенесли, на него Дельмека, начали его увязывать веревками в тюк, удобный для седла.

— Это же варварство! — всплеснула Галина Петровна руками. — Они убьют тебя! Нужны носилки, повозка…

Чочуш, с трудом подбирая русские слова, попытался успокоить жену доктора, но Галина Петровна его не поняла.

— Возьмите хоть лекарства с собой, бинты и вату!

Она кинулась к белому шкафчику с крестом, отыскала початый пузырек йода, порошки стрептоцида, пакеты с бинтами и ватой, сунула в руки Чочуша:

— Дельмек знает, умеет!

— Пасип балшой.

Закрыв лицо руками, Галина Петровна выскочила на кухню, чтобы собрать корзину съестного на дорогу. Но, когда вернулась в кабинет, ни гостей, ни Дельмека уже не было. Только сиротливо поскрипывали распахнутые настежь двери.

Галина Петровна направилась к кушетке, чтобы убрать испачканные кровлю простыни, и обомлела: на столе в столбе солнечного света ослепительно сверкала горка больших золотых монет с изображением косого изломанного креста в замкнутом круге.

А Федор Васильевич в это время рассказывал ротмистру Маландину о событиях в Бересте — об убийстве работника-алтайца, о целом возе винтовок, привезенных старшим Лапердиным из Бийска, о бандитской группе Винтяя Лапердина, о беспокойстве алтайского населения окрестных деревень в связи с этим.

— Факты и логика говорят то, господин ротмистр, что стычка с алтайцами еще до начала молений в долине Теренг была спровоцирована русскими! Алтайцы вынуждены были прибегнуть к самообороне, чтобы остаться в живых!

Маландин хмыкнул: все рассказанное доктором не было для него убедительным. Скорее, русские вынуждены были защищаться от алтайцев убийство священника, организация поджога дома одного из Лапердиных, трупы двух русских кержаков, найденные по дороге в Бересту… Лапердины обязаны были как-то охранять себя и свое хозяйство!

— Вы предвзято подходите к семье Лапердиных вообще и к самообороне русских от алтайцев в частности! — ротмистр щелкнул массивным портсигаром, ловко бросил в рот папиросу. Скорее правы не вы, а берестянский священник: убийства русских были организованы активистами бурханистского движения в канун решающей схватки… Да и простая арифметика не в вашу пользу: алтаец был убит один и то за дело, а русских — трое… Нет, господин доктор, ваша любовь к инородцам не объективна, а субъективна!

Федор Васильевич снял пенсне, склонил голову, смотря поверх прически жандармского офицера беспомощными близорукими глазами. Он уже понял, что поп из Бересты его опередил, выдвинув свою версию. И чтобы теперь ни говорил Гладышев, какие бы новые факты ни приводил, они только будут добавлять лишние звенья в сушествующую у Маландина схему.

Ротмистр чиркнул спичкой, прикурил свою папиросу, дождался, когда спичка догорит, изогнувшись крючком, растер уголек в пальцах. Потом быстро взглянул на доктора:

— У меня фактов больше. Могу даже сказать вам по секрету, что Техтиек, который купил у Торкоша табун коней купца Лапердина, военный вождь бурханов! И кони ему были необходимы для своих головорезов… Скажу еще больше найденный труп Техтиека — имитация, вводящая в заблуждение русскую полицию. Хан Ойрот и Техтиек — одно и то же лицо… Некоторые из арестованных нами бурханистов в один голос утверждают, что Техтиек вербовал людей для бурханов, а тех, кто отказывался, убивал. Так что и все найденные трупы можно отнести на его счет… Что же оставалось делать Лапердиным и другим богатым раскольникам? Брать в руки оружие! Им было что, в конечном счете, защищать… А вашим алтайцам защищать нечего, им более сподручнее брать чужое!

— У алтайцев нет воров, — бросил Федор Васильевич холодно. — Этот сапог только русскую ногу давит…