Белый. История цвета

У писателей Средневековья белый цвет вызывал, как правило, три ассоциации: снег, молоко и лилия. В общем, почти те же самые, что и в Библии, за исключением некрашеной шерсти. Лилия – белый цветок par excellence, именно лилия традиционно противопоставляется розе, архетипическому красному цветку, либо составляет с ним пару. Так было еще в Древнем Риме: эти два цветка по популярности далеко опережали все остальные. Не зря Плиний в двадцать первой главе своей «Естественной истории» начинает рассказ о цветах именно с них84. Однако преклонение перед лилией появилось задолго до римлян. Различные изображения лилии – в виде реального или стилизованного цветка либо мотива растительного орнамента – мы видим на цилиндрических печатях, найденных в Месопотамии, на древнеегипетских барельефах, на крито-микенской керамике, на галльских монетах и восточных тканях. Эти изображения не всегда играют чисто декоративную роль, нередко они несут важную символическую нагрузку: порой лилия может олицетворять плодородие и пропитание, порой – чистоту или девственность, а в других случаях быть атрибутом могущества и верховной власти. Эти три значения слились воедино в средневековой лилии, которая была одновременно символом плодородия, девственности и власти.

Лилия в виде стилизованного (а не существующего в реальности) цветка стала атрибутом монархии, сначала в Византии, потом в Западной Европе. Мы видим ее на скипетрах, коронах, мантиях, на всех внешних знаках королевской либо императорской власти. Характерный пример такого использования этого символа мы наблюдаем у Карла Лысого, короля франков (843–877), затем императора Запада (875–877) во все продолжение его царствования. Окружавшие его люди читали сочинения Отцов Церкви, которые воспринимали лилию как царственное растение. Наставник короля, Валафрид Страбон (808–849), автор любопытного сочинения под названием «Hortulus» («Садик»), своего рода трактата по ботанической символике, даже называет белоснежную, незапятнанную лилию «царицей цветов»85.

В то же самое время лилия, оставаясь атрибутом королевской власти, обретает значение религиозного, главным образом христологического символа. Корни этого явления следует искать в одном из стихов Песни песней, который множество раз цитировали и комментировали Отцы Церкви, а затем их последователи: «Ego flos campi et lilium convallium» – «Я нарцисс Саронский, лилия долин!» (Песн. 2, 1). Начиная с эпохи Каролингов и до XII века нередко можно было увидеть изображения Христа на фоне лилии или в цветке лилии. Однако с XI века на эту христологическую символику все заметнее накладывается группа символов, посвященная Богоматери. Это было связано с набирающим силу в то время культом Девы Марии: считается, что именно ей посвящен стих из Песни песней: «Sicut lilium inter spinas, sic amica mea inter filias» – «Что лилия между тернами, то возлюбленная моя между девицами» (Песн. 2, 2). Теперь Деву Марию связывают со многими местами в Священном Писании и в сочинениях Отцов Церкви, в которых лилия фигурирует как символ девственности. По мнению некоторых богословов, при зачатии Марии на нее не перешел первородный грех; это еще не догмат о непорочном зачатии Пресвятой Девы, который будет окончательно утвержден католической Церковью только в 1854 году, но это уже традиция, которая предписывает окружать Марию атрибутами, связанными с понятием чистоты. Белый цвет, цвет девственности, становится ее литургическим цветом, а лилия – главным из иконографических атрибутов. В обоснование этого приводятся ссылки не только на Библию и на Отцов Церкви, но также и на Плиния, который утверждает, что лилия – самый белый, самый чистый и самый плодовитый из всех цветов86. В этом пункте христианские и языческие авторы полностью сходятся.