Белый клинок

Сверху спустилась Эйрис. На ней была косая конгайская юбка из синего шелка и короткая безрукавка мехом внутрь, сколотая на груди серебряной брошью.

Глаза Соана округлились. Он вскочил и поклонился с такой поспешностью, что едва не перевернул столик.

— Моя жена, госпожа Эйрис! — сказал Тилод. — Эйрис, это Соан! Мой ученик! Он — неплохой художник и прекрасно режет по дереву. Если будет упорен, то имя «Соан» еще прозвучит в Конге!

Юноша покраснел от похвалы, но по-прежнему не сводил глаз с Эйрис. А потом у него возникла новая мысль, и он, не задумавшись о приличиях, спросил:

— Где я мог видеть тебя, госпожа?

Эйрис покачала головой.

— Ты видел ее сына! — улыбнулся Тилод. — Это мать Сантана, ученик. Соан и наш сын — большие приятели, — пояснил зодчий Эйрис.

Женщина кивнула.

— Что я могу сделать для тебя?

На языке народа Вечного Лона это выражение означало просто приязнь, но Соан этого не знал.

— Я… Я хотел бы нарисовать твой портрет, госпожа… — волнуясь, проговорил юноша.

— Не сейчас! — возразил Тилод. — Эйрис, милая! Ты не хочешь взглянуть на мой сад? Мне надо поговорить с этим парнем, а пока ты здесь, говорить с ним невозможно! — он улыбнулся.

— Но… — пробормотал Соан.

— Конечно, милый, — Эйрис вышла из гостиной.

— Сантан! — произнес Тилод. — Что ты о нем знаешь?

— Не много, господин зодчий. Как я рад, что ты вернулся! — воскликнул он с энтузиазмом. — Теперь я верю, что увижу Санти! Даже если у северян ничего не вышло!

— У каких северян? — насторожился Тилод.

— Я расскажу, мой господин! Вскоре после того, как вы, как вас… забрали, в Фаранг приехали четверо из империи. Разве ты не слышал о них?

— Немногое. Мы в Фаранге лишь с сегодняшнего утра. Не один ли из этих северян убил Шинона Отважного?

— Да, один из них, — с огорчением согласился Соан. — Но Шинон, говорят, сам хотел поединка. Тот аристократ жил у него в доме. А в день, когда Шинон погиб, северянин выехал оттуда поутру в сопровождении людей Начальника Гавани. Выехал с эскортом, а вернулся один! Мне говорили: на них напали в Камаровой Теснине! Непонятная история, господин зодчий! Светлорожденный прискакал назад на чужом парде, весь в крови, порубил стражу, убил Шинона, девушку-служанку и покалечил Морона, управителя! Только про девушку и Морона — это вранье! Так сказал сам Морон, а слуги говорили: Шинон не велел никому входить! Что бы ни случилось. Тот северянин прямо на парде влетел в дом и они дрались наверху, а потом все стихло. Тогда туда и пошел Морон, а следом за ним — Дайна, девушка, которую убили. Она была очень смелая, эта Дайна. И оба были там, когда пришел Нил!

— Кто такой Нил?

— Он вроде телохранителя у того аристократа! Сильнее его я в жизни не видел человека! Даже ты, господин, не можешь сравниться с ним! И он добрый! Для воина, конечно. И он не мог убить Дайну! — с жаром воскликнул Соан. — И этот аристократ не мог! Нил вынес его на руках, как мертвого! А, может, он и впрямь умер! Этот Нил, он умеет оживить и мертвого.

— Да ну?

— Верь мне, мой господин! — Соан прижал руки к груди. — Он сказал: «Болезнь уйдет от тебя, Соан, и ты вырастешь сильным!» Правда, господин! Ты ведь помнишь, каким я был? А сейчас я на ладонь выше своего отца и совсем здоров! Все, как он сказал! И еще, — проговорил юноша очень быстро, боясь, что его перебьют. — В порту говорили: Нил схватился с Тороном, телохранителем Дага…

— Ого! — удивился зодчий.

— Да! Он убил Торона! А потом оживил! — с гордостью заявил Суон. — Колдунья Герема говорила: ему нельзя убивать! Такое бывает, если боги дают человеку особую силу! Об этом даже сказка есть!

— Может быть. Но я бы Торона оживлять не стал! — сказал зодчий. — Нет таких богов, что сочли бы злом смерть Торона! Хотя история и впрямь запутанная! Кстати, спросил я тебя о Сантане! Ты не забыл?

— Нет, мой господин! Так вышло, что я пел его песни. Сам для себя, мой господин! Я тогда принес продавать фигурки в «Добрый Приют», гостиницу. Раскладывал их и пел песню Санти. А меня услышал воин-северянин, тот самый, благородный! И захотел узнать, чью песню я пою! Собственно, он думал, что это моя песня, но я сказал ему: нет. И он заявил, что найдет твоего сына, потому что таково его желание. А потом у них начались неприятности после… после гибели Шинона. Но не из-за Шинона, я думаю! Тут такое было, мой господин! В порту моряки устроили настоящее сражение со стражей! Один дурак-сотник ворвался со стражниками Наместника на подворье храма Тура! Народ едва не разорвал их в клочья. А другие солдаты, те, что поклоняются Туру, стали рубить тех, кто не поклоняется. К счастью, прискакал Ганг и самолично убил сотника! А стражникам велел убираться прочь! И те ушли, хотя были людьми не его, а Наместника! И он был так зол, ты знаешь Ганга, господин, он самый яростный почитатель Тура в Фаранге! Ганг отовсюду отозвал своих воинов, и моряки так всыпали страже, что на следующий день наместниковы командиры объявили новый набор!

— Северяне! — напомнил Тилод.