Белый клык

But after a time, he grew even to like the children. Still he was not demonstrative.	Но вскоре Уидон и Мод расположили к себе Белого Клыка, хотя он все еще никак не выказывал своего отношения к ним.
He would not go up to them. On the other hand, instead of walking away at sight of them, he waited for them to come to him.	Он никогда не подходил к детям сам, но уже не убегал от них и ждал, когда они подойдут.
And still later, it was noticed that a pleased light came into his eyes when he saw them approaching, and that he looked after them with an appearance of curious regret when they left him for other amusements.	А потом взрослые стали замечать, что при виде детей в глазах Белого Клыка появляется довольное выражение, которое уступало место чему-то вроде легкой досады, как только они оставляли его для других игр.
All this was a matter of development, and took time.	Много нового пришлось постичь Белому Клыку, но на все это потребовалось время.
Next in his regard, after the children, was Judge Scott.	Следующее место после детей Белый Клык отводил судье Скотту.
There were two reasons, possibly, for this. First, he was evidently a valuable possession of the master's, and next, he was undemonstrative.	Объяснялось это двумя причинами: во-первых, хозяин, очевидно, очень ценил его, во-вторых, судья Скотт был человек сдержанный.
White Fang liked to lie at his feet on the wide porch when he read the newspaper, from time to time favouring White Fang with a look or a word-untroublesome tokens that he recognised White Fang's presence and existence.	Белый Клык любил лежать у его ног, когда судья читал газету на просторной веранде. Взгляд или слово, изредка брошенные в сторону Белого Клыка, говорили ему, что судья Скотт замечает его присутствие и умеет дать почувствовать это без всякой навязчивости.
But this was only when the master was not around.	Но так бывало, когда хозяин куда-нибудь уходил.
When the master appeared, all other beings ceased to exist so far as White Fang was concerned.	Стоило только ему показаться, и весь остальной мир переставал существовать для Белого Клыка.
White Fang allowed all the members of the family to pet him and make much of him; but he never gave to them what he gave to the master.	Белый Клык позволял всем членам семьи Скотта гладить и ласкать себя, но ни к кому из них он не относился так, как к хозяину.
No caress of theirs could put the love-croon into his throat, and, try as they would, they could never persuade him into snuggling against them.	Никакие ласки не могли вызвать любовных ноток в его рычании. Как ни старались родные Скотта, никому из них не удалось заставить Белого Клыка прижаться к себе головой.
This expression of abandon and surrender, of absolute trust, he reserved for the master alone.	Этим выражением безграничного доверия, подчинения и преданности Белый Клык удостаивал одного Уидона Скотта.
In fact, he never regarded the members of the family in any other light than possessions of the love-master.	В сущности говоря, остальные члены семьи были для него не чем иным, как хозяйской собственностью.
Also White Fang had early come to differentiate between the family and the servants of the household.	Точно так же Белый Клык очень рано почувствовал разницу между членами семьи хозяина и слугами.
The latter were afraid of him, while he merely refrained from attacking them. This because he considered that they were likewise possessions of the master.	Слуги боялись его, а он, со своей стороны, воздерживался от нападений на этих людей только потому, что считал их тоже хозяйской собственностью.