Белый конь, бледный всадник

– Этот нахал мне совсем не нравится. Он все уговаривал меня выпить, а я ему говорю: да не пью я, а он: слушай, мне смерть хочется выпить, а ты отказываешься, это нечестно с твоей стороны. Не могу же я сидеть тут и пить один. А я ему: хорошенькое дело! Во-первых, ты тут не один сидишь, а хочешь выпить, так пей, говорю, я-то тут при чем? Тогда он подозвал официанта и заказал бутылку имбирного пива и чтобы два стакана, и я выпила чистого пива, как всегда пью, а он подбавил себе в стакан самогона. Уж так хвалился своим самогоном! Говорит, сам его гнал из картошки. Отличный, говорит, самогон, свеженький, только что из аппарата. Добавишь три капли в имбирное, и вот тебе шампанское «Мумм»-экстра. Да не хочу я его! Поймешь ты наконец, глупая твоя башка, нет и нет! Он еще отхлебнул и говорит: слушай, милочка, не упрямься, выпей, вот и запляшешь. Мне надоело с ним препираться, и я ему говорю: я и без спиртного могу взыграть и от чая могу пойти в пляс. Почему же ты, говорит, не пляшешь? А я ему…

Она знала, что спала очень долго, когда неожиданно, даже без предупреждающего звука шагов, без скрипа дверных петель, Адам оказался в комнате, включил электричество, и она поняла, что это он, хотя сначала яркий свет ослепил ее и она отвернулась к стене. Он сразу же подошел к ней, сел на край кровати и принялся говорить, точно продолжая разговор, начатый ими раньше. Потом скомкал четвертушку листа и бросил ее в камин.

– Вы не прочли мою записку? – сказал он. – Я оставил ее под дверью. Меня срочно вызвали в лагерь, сделали массу всяких прививок. Продержали там дольше, чем я рассчитывал. Вот я и опоздал. Позвонил в редакцию, а мне говорят, что вы сегодня не будете. Потом позвонил сюда, мисс Хобб, а она сказала, что вы лежите и к телефону не подходите. Она вам ничего не передавала?

– Нет, – вяло проговорила Миранда. – По-моему, я весь день спала. Нет, помню, приходил врач. Его прислал Билл. К телефону я раз подошла, Билл тогда сказал, что пришлет за мной санитарную машину и меня отвезут в больницу. Врач меня выслушал, оставил рецепт и сказал, что заедет еще, но так и не появился.

– Где он – рецепт? – спросил Адам.

– Я не знаю. Но он его выписывал. Я видела.

Адам заходил по комнате, отыскивая рецепт на столе, на каминной доске.

– Вот, нашел, – сказал он, – Через несколько минут я вернусь. Пойду поищу дежурную аптеку. Сейчас уже второй час ночи. Ну пока.

Пока, пока, пока. Миранда долго смотрела на дверь, за которой он исчез, потом закрыла глаза и стала думать: «Когда я не дома, то никак не могу представить себе, какая она, эта комната, в которой я живу вот уже около года, помню только, что занавески тут слишком прозрачные, не спасают утром от яркого света. Мисс Хобб давно обещала повесить более плотные, но что-то их не видать». Когда Миранда вышла утром к телефону, мисс Хобб как раз проходила мимо с подносом. Эта маленькая рыжеволосая добродушная женщина всем своим озабоченным видом показывала, что ее заведение не оправдывает себя и что она просто на краю гибели.

– Милая моя, – резко проговорила она, взглянув на халат Миранды. – Что с вами такое?

Не отнимая телефонной трубки от уха, Миранда сказала:

– Инфлюэнца, наверно.

– Кошмар! – прошептала мисс Хобб, и поднос дрогнул у нее в руках. – Ложитесь в постель немедленно!.. Немедленно ложитесь!