Белый крест

– Я знаю, что вы сейчас не при исполнении, – вдруг выпалил Лутовкин, перестав махать своей тряпицей. – Но полиция этим делом заниматься не станет. То есть уже не стала. Заполнили формуляры, увезли тело в морг, койкак осмотрели дом и сарай. Вскрытие, конечно, ничего нового не покажет. Делу венец, как говорится. Мужиков и допрашивать не стали – все ж ясно, куда яснее. А у меня, извольте видеть, кошки на душе. Когтями дерут. Чую я, – Павел Сергеич ударил себя в грудь платком, – на этом не кончится. Вот хоть режьте – не кончится. Раскопал он там чтото. Лихо раскопал. На свободе теперь лихо это гуляет. Боюсь я, Савва Андреич, – он навалился животом на стол и заглянул Мурманцеву в глаза, – на других перекинется. Мор пойдет. Вот так. Да. Помогите, сударь, ХристомБогом прошу.

– Так. – Мурманцев, внимательно выслушав, отставил чашку. – По порядку. Почему вы не обратитесь с официальной просьбой прислать к вам следователя Белой Гвардии?

– Сами ж знаете, Савва Андреич! Нужно подтверждение полиции. А наш Квасцов, извольте видеть, уперся рогом – чистый суицид и стечение обстоятельств, гвардейским здесь делать нечего. Подозрение у меня. – Лутовкин снова наклонился к Мурманцеву. – Покрывает он когото. Даже знаю кого.

– Кого?

– Полюбовницу свою. Он думает, никто ничего не видит. Дуррак. Все видят – как он к своей ведьме ходит. У вас же это будет первая зацепка. Вот и не хочет он, чтоб здесь ваши стали дознаваться.

– Что, действительно ведьма? – Мурманцев поднял брови.

– Ведьма натуральная. Правда, не замечено за ней ничего такого. Из нынешних она – экстрасенсиха, прости, Господи. – Лутовкин широко перекрестился. – С печатью от Академии наук.

Мурманцев кивнул. Обычная практика среди чернокнижников и чародеев – получить свидетельство, что по заданию Академии наук занимаются научными экспериментами с тонкими энергиями, и регулярно отсылать отчеты. По этим отчетам велась какаято статистика, и в самой Академии работало немало профессоров, защитившихся по теме «тонких взаимодействий». Белой Гвардии такое положение вещей было как кость в горле. Но наука в Империи обладала широкой автономией, сузить которую не могла пока даже Церковь.

Однако имелись и лазейки. Если до профессоров добраться трудно, то экстрасенсам приходилось жить с оглядкой. Иногда достаточно бывало и подозрения в растлении умов, чтобы лишить их неприкосновенного статуса «научных работников».

– Хорошо, – сказал Мурманцев. – А теперь, Павел Сергеич, попрошу подробнее про «труп» и «раскопал». Я чтото не вполне уловил суть.

Лутовкин налил себе еще кофе, но пить не стал. Принялся вздыхать и качать головой.

– Трагическая история. Извольте видеть, сударь, крепостной мой Иван Плоткин, работает у меня здесь на лодочной станции. Работал. Вы, может, и видели его. Серьезный, баловства за ним не водилось, и пил в меру. А с весны как шлея под хвост попала. В кладоискатели подался. Чуть не каждую ночь – туда, с лопатой и киркой.

– Куда?

– Ах, вы не знаете, верно. В наших краях, извольте видеть, местная легенда ходит. Уж полсотни лет ей. В начале царствования государя Владимира Романовича, после того как раздавили осиное гнездо при дворе, от Отступника оставшееся… коекто тогда бежать успел. А через здешние края, говорят, сам ближайший шептун Отступника пробирался на север, к морю. Там у него уж и корабль приготовлен был, за границу плыть.

– Да, я слышал эту историю. Вы хотите сказать, это здешние крестьяне повесили барона Чибиса?

– Наши, – с достоинством кивнул господин Лутовкин. – Отца моего мужички. Выследили супостата, встретили в леске. Что уж он там делал со своими гайдуками, только черт знает. Место, извольте видеть, очень нехорошее. Поганое, прямо сказать, место. Крестьянето его стороной обходят, а Чибиса занесло. Не иначе как черт и водил. А мужики у нас крепкие, не слабого десятка. Когда те возвратились на большак, окружили их, молодцев разоружили да повязали. Чибиса, не долго думая, вздернули на суку. Гайдуки же взмолились, откупиться хотели. Зарыли ониде в леске сундук здоровый. Что в сундуке, не ведают. Но, надо думать, богатство немереное. Было у супостата время скопить наворованное, под бокомто у Отступника. Мужики, про сундук услыхав, дурную славу леска мигом позабыли. Отправились выкапывать. Да не тутто было. То ли гайдуки соврали, то ли места не нашли. Словом, подвесили обоих рядышком с хозяином. История знатная была, до столицы дошла. Но мужиков трогать не стали. Суд Божий свершился, да и дело с концом. А сундук у них в памяти крепко засел. С тех пор ктонибудь да начинает там копать, помолясь и перекрестясь от нечистого. Ну а он пугает всяко. То огни там летают, то призраки белые ходят, то еще чего.

Павел Сергеич запил свой рассказ остывшим кофе, залпом осушив чашку.

– Что же откопал ваш Плоткин? – Мурманцева история заинтересовала.

Лутовкин покрутил головой.