Белый мусор

Выживанцы нюхали не ту дозированную конвенциональную пудру, что подавалась в кабаре и кафешантанах, а варили и толкли свою собственную. Пудра выживанцев была серых оттенков из-за примесей. «Чёрная пудра» шла контрабандой в Империю, преодолевая засады жандармерии. Впрочем, пудреницы любителей чёрного кайфа никогда не пустели, так как торговля контрабандой крышевалась членами императорской семьи. Об этом открыто говорилось в Санитарном Домене, но никогда не обсуждалось в независимой имперской прессе.

Мне пришлось зарубить человек пять выживанцев, прежде чем они поняли, что я не добыча, но добытчик.

Я страшно тосковала по привычному образу жизни. Привычному и мне, и Клоду. Хотелось действия, хотелось решать сложные боевые задачи. Как бы там ни было, но военное дело — это единственное, что я умела и любила.

Мне хотелось командовать. Смутно грезила каким-то собственным отрядом бойцов, которые под моим руководством совершали бы отчаянные вылазки, наскоки на укрепрайоны некоего противника…

Потратила несколько месяцев, чтоб собрать в отряд людей, которые ещё не запудрили себе мозги окончательно. Даже удивилась, что оказалось так много разумных.

Парни и девушки из моего отряда стали выживанцами из-за романтики молодости. Им нравилась свобода от условностей общества и закона. Они смеялись над императорами, верой в бога и отечеством. Свободно кочевали по Санитарному Домену, не обращая внимания на госграницы. Не делились на ханаатцев или русси. Единственные знаки отличия — количество чипов в шее.

Конечно, после пары лет такой жизни, парни и девушки превращались в кровожадных зверей с высушенными чёрной пудрой мозгами. Романтика рассеивалась. Жизнь внутри анархического мира вдруг напоминала выживание в законопослушной империи.

Если общество выживанцев собирало разочарованных в государстве, то я собрала банду из тех, кто разочаровался в анархии. Придумала лозунг «Свобода или смерть». Неприхотливым выживанцам он пришёлся по душе.

Моя банда — это муляж Эскадрона Клода.

Даже назначила аджюдана, снайпера, пулемётчика и медика. Ни один из них толком не выполнял своих обязанностей. Аджюдан мог проигнорировать приказ. Снайпер сменить винтовку на обрезок металлической трубы. Ведь ею красивее убивать пленных.

Медицина у выживанцев была тоже эффективной — раненому давали порцию чёрной пудры и он проводил восстановительный период в кайфе. Смертельно больному давали ту же пудру и он радостно умирал во сне. Причём грань между тяжело и смертельно больным определялась не медосмотром, а количеством принятой пудры.

Под моим руководством банда выживанцев впервые в истории смогла захватить целый конвой. До сегодняшнего дня чемпионом был Двунадесять, который когда-то увёл прицеп тушёнки и несколько вагонов сныти.

Глава 46. Старый друг

В мою палатку вошёл аджюдан. На лбу у него краснела шишка от сабельной рукоятки. Возбуждённо доложил:

— Д-д-Двунадесять едет.

Я неторопливо прицепила саблю, при виде которой аджюдан вздрогнул, и вышла.

На стойбище нашей банды въехала группа бронепежо с белым двухэтажным автобусом в центре. Из дверей вышел гигантского роста мужчина в накидке из ватного одеяла. Он был невероятно огромного роста, почти вполовину автобуса. На голове одет фехтовальный шлем с оторванным стеклом. На затылке прицеплена самодельная кольчуга из проволоки.

Выживанцы собрались вокруг гиганта. Двунадесять откинул кольчугу: на шее пузырились нарывы, из которых торчали гражданские чипы. Привычно выслушал восхищённые возгласы и направился ко мне.

Говорил Двунадесять неожиданно мягко, лениво, будто после сытного обеда:

— Правда, что вы целый конвой загребли?

Молча показала на грузовики и прицепы.

— Уважаю, — Двунадесять протянул огромную руку.

Я приложила к ней свою ладошку — обхватить его ладонь хотя бы кончиками пальцев было не реально.

— Слышал об успехах банды Жизель. Захотел с тобой познакомиться. Заодно привёз твоего друга. Говорит, давно тебя ищет.

— У меня нет друзей.

— Ай, ай, как тебе не стыдно! — раздался из автобуса голос, усиленный громкоговорителем. Из дверей вышел Дель Фин. — Я знаю тебя с самого рождения!

Моим первым порывом было выхватить саблю и рубануть негодяя. Остановила мысль, что Дель Фин враг Клода, но не мой. Хотя его привычка использовать звук раздражала.

Дель Фин убавил громкость динамика:

— Наедине надо поболтать.

Двунадесять отошёл к выживанцам, позволил им потрогать свои нарывы. Я и Дель Фин скрылись в палатке.

— Пришёл поговорить об артефактах, что вы нашли в Бретань Нуво. Мне рассказали, что у тебя есть одну древняя вещица…

Я кивнула. Достала из вещмешка президентский ординатёр-табло:

— Нашла в добедовом бункере в Неудоби.

Дель Фин недоверчиво посмотрел на простенькое табло:

— Что-то не верится, что ради него вы полезли в ад.

— Это была не инициатива, а заказ.

— От кого?

— Патрик Паск, типа, старший техноархеолог Историко-Технологического музея имени Георгия Фуке.

— Седой, с военной выправкой? Ага, директор он. Хранитель древностей. Он агент Имперской Канцелярии. Бригадный генерал.

— Ого… Думаю, именно это табло он и искал.