Белый отель

За короткое отсутствие он успел переодеться в элегантный светло-голубой гражданский костюм. Поезд проезжал через туннель, и их маленькое подобие дилижанса превратилось в темную спальню. Она ощутила, как он наклонился к ней, прикоснулся к руке. "Вы вспотели", - участливо произнес он. - "Кожа должна дышать". Она не удивилась, когда он осторожно раздвинул ей бедра. "Видите, вы вся мокрая". Какое-то особенно уютное, беззаботное чувство - позволять молодому военному гладить её ляжки в темноте. В некотором смысле, она уже переспала с ним, представ перед юношей в самом интимном состоянии, охваченная сном. "Тут тесно, спертый воздух", слабо произнесла женщина. "Можно я открою окно?" "Если вам хочется", прошептала она. - "Но я не должна забеременеть".

Почти задохнувшись, она шире раскрыла бедра, чтобы помочь ему. Юноша не отрывал взгляда от неясного синего пятна лица, на котором время от времени посверкивали белые точки глаз. Нежная избыточная плоть под натянувшимся шелком - непреодолимый соблазн для того, кого несколько лет продержали как зверя в клетке. Над её глазами возникло маленькое красное пятно. Оно стало ярче, разрослось. Потом во все стороны побежали оранжевые ручейки, и он сообразил, что у неё загорелись волосы. Сорвал с себя пиджак, обмотал вокруг головы дамы. Она едва не задохнулась, но огонь удалось потушить. Поезд проехал туннель, их ослепило солнце

Небольшой пожар и яркий свет подействовали как холодный душ, молодой человек сердито потушил сигарету. Женщина вскочила, встала перед зеркалом и долго поправляла прическу, замаскировав выжженную полоску блестящей густой черной прядью. Взяла с сетки свою белую шляпку и надела. "Видите, как легко я загораюсь", - она коротко нервно засмеялась. - "Поэтому мне лучше не начинать. Все происходит почти сразу". Он извинился за свою беспечность, она присела на край дивана, взяла его руки в свои, участливо и озабоченно спросила, нет ли опасности забеременеть. Он отрицательно покачал головой. "Что ж, тогда, - облегченно произнесла она, - ничего плохого не случилось".

Он молча погладил ей руки. "Ты хочешь меня?" - произнесла она. "Да, хочу. Очень". Она снова покраснела. "Но что скажет твой отец, если ты женишься на бедной вдове, намного старше тебя? У которой четырехлетний сын? Вот ещё одна проблема - мой мальчик. Как он отнесется к нашему союзу? Вам необходимо встретиться, и тогда мы увидим, что получится". Юноша не знал, что сказать на все это. Он решил промолчать и вместо ответа стал снова поглаживать податливые бедра. К его облегчению, она сразу их раздвинула и откинулась на диван, закрыв глаза. Свободную руку он положил на вздымавшуюся грудь. - "Мы можем провести вместе несколько дней".

"Да", - отозвалась она, не открывая глаз. Беззвучно охнула, закусила губу. - "Да, это было бы чудесно. Но позволь мне сначала увидеть сына и подготовить к встрече". "Я говорю о нас, только нас с тобой", - сказал он. - "Я знаю отель в горах, у озера. Там очень красиво. Родные тебя не ждут?" Она покачала головой, снова охнула, потому что он проскользнул во влажное отверстие. Юноша потерял интерес к женщине, завороженный маленьким чудом полностью исчезнувшего в недрах её тела пальца. Он чувствовал, как движется сквозь упругую плоть, и все же ничего не видел! Она стала такой влажной, что ему удалось впихнуть ещё несколько пальцев. Она громко вскрикнула - в ней скользит чужая рука, словно очищает фрукт! В её воображении юноша засунул в тело обе руки, чтобы добраться до мякоти. Одежда сбилась вокруг талии, мимо мелькали телеграфные столбы.

Постепенно обезумевшие чувства донесли до неё звуки дождя, яростно стучащего по окну прохода; со стороны купе мимо них проносилась все та же сухая пыльная равнина, а небо было раскаленно-желтым. Дождь прекратился, и, подняв голову, они увидели контролера, протиравшего тряпочкой мокрое стекло. Он ошеломленно взглянул на пассажиров, но они продолжали, словно за дверью никого нет. Ее ягодицы мерно бились о руку юноши, книга свалилась на пол, помялся второй акт Бала-маскарада. "Разве мы не должны остановиться?" - задыхаясь, произнесла она, но он заявил, что ему надо оставаться там.

Ему надо было оставаться там, когда они проезжали мимо улиц с аккуратными зданиями, а потом многоэтажными доходными домами, где мокрое белье развешано на веревках, протянутых от окна к окну. Кроме того, пальцы так зажаты, он не верил, что вообще сможет вытащить их, даже если захочет. Она кивнула, убежденная, что остановиться никак нельзя.