Белый шум

– Можно подумать, что нет, Конькова? – пробурчал Ломакин, открывая бутылку пива, и наткнулся на строгий взгляд хозяина дома.

– Ты сделал две ошибки, – предупредил Казаринов. – Во-первых, назвал мою жену девичьей фамилией, а во-вторых, рохлей.

– И что?

– Дробовик я припрятал, – хмыкнул Влад. – Думаю, он мне еще пригодится. Или так справлюсь? – Казаринов принялся нанизывать мясо на шампуры под общий хохот.

– Красивый дом, – довольно заметил Денис, оглядываясь по сторонам. – Вы, ребята, талантливые черти! Мне весь интерьер нравится. Я уже подумываю, может, и у нас что-то переделать? Нинуль?

– Если только Эллу возьмем в дизайнеры, – поддержала Дениса Нина. – Вот только ближайший год ей будет не до нас.

– Я бы сначала переделала Мишкину квартиру, убрала бы всю купеческую роскошь.

– Ничего ты в дизайне не понимаешь, Конькова, – бросил Ломакин, но, поймав насмешливый взгляд друзей, быстро заметил: – Хороший дом. Большой. Вон дети носятся, а нам не мешают.

Наверху послышался топот, потом быстрые шаги на лестнице.

– Сейчас прибегут, – улыбнулась Элла. – Но тут места много и везде безопасно. Я специально предусмотрела меры предосторожности. Пусть носятся. Скоро и Антошка с Катей к ним присоединятся.

Нина скосила глаза на малышей, копошащихся в планшете, и добавила довольно:

– У нас получается свой детский сад. Миша, Люда! Вы когда нас порадуете?

– Зову ее замуж, а она упирается, – пожаловался бывшей жене Ломакин. – А тут еще этот… с дробовиком! Скоро вообще импотентом стану!

– Мила, ну что же вы тянете? – поинтересовалась Нина, пропуская мимо ушей угрозы Каземирского. – Вы – замечательная пара…

– Вот поэтому я и не хочу печать в паспорте ставить, – отрезала сестра Влада и уже собралась добавить, что штамп еще никого счастливым не сделал, как у нее в сумке затрезвонил телефон.

– Да, мам, – тяжело вздохнула она. – Как поживаешь?

Влад наблюдал, как сестра хмурится в процессе разговора, а потом быстро прощается с матерью.

– У нее все хорошо? – осведомился он, от всей души желая, чтобы так и было.

– Она собирается приехать, навестить могилку Кристины, – пробормотала Мила и сразу же завозилась с детьми.

– Сама или с новым мужем? – буркнул Влад.

– Одна, – кивнула Мила.

– А где планирует остановиться? – хмуро поинтересовался Казаринов и заметил угрюмо: – Здесь ей места нет.

Он обвел взглядом просторную кухню, совмещенную с холлом, где легко поместилась бы пара квартир. А еще гостиная. Плюс второй этаж. От того родительского дома осталась только коробка. Элла, как настоящий дизайнер, решительно крушила стены и создавала дом для своей семьи. Казаринов не возражал. Лишь попросил оставить в первозданном виде мастерскую отца, да еще одну несущую стену, мешавшую новой хозяйке.

– А где же она поселится? – изумилась Мила. – Обе квартиры сдаются.

– У тебя, – передернул плечами Казаринов. – Вы все равно гастролируете, а дети толкутся у нас.

И словно в подтверждение его слов, на кухню вбежала детвора. Заголосили, потянули со стола что – то из еды.

– Мама, мы хотим есть, – за всех попросила Алиса. А Петя и Ромка плюхнулись на диван и защелкали пультами.

– И в приставку поиграть, – сообщил Ромка, сын Нины и Ломакина. – Тетя Элла…

– Мы еще ее не распаковывали, – вздохнула Элла и поймала строгий взгляд мужа, словно говоривший, не стоит идти на поводу. – Смотрите телевизор, – бросила она. – Там полно каналов.

Казаринов улыбнулся жене и, повернувшись к друзьям, предложил:

– Пойдем шашлыки жарить, а дамы пока на стол накроют.

Он подхватил огромный поднос, заваленный шампурами с мясом, и понес его во двор, к жарко натопленному мангалу.

«Все свершилось так, как и не мечтал, – подумалось Владу. – Элка, поверившая ему и пустившая в свою жизнь, Антошка, дорогой сыночек, растопивший улыбкою всю горечь, скопившуюся на душе. И Майя, маленький вертлявый комок, чей приход в этот мир все ждут с нетерпением». Казаринов всю Элкину беременность тревожился и даже помыслить не мог, чтобы расстаться с женой. Всегда вместе! Денно и нощно под его присмотром. А мама и Кристина… Пора забыть их козни и никогда не вспоминать. Жизнь складывается из разных моментов, но в памяти навсегда остается только доброе и светлое, а злость и горечь проходят со временем, утекают, как вода сквозь песок. Невозможно предугадать, что там начертано на священных скрижалях. Но если каждый человек на земле станет жить по совести, то и остальным станет чуточку легче и веселее. Он заглянул в окно кухни, где жена что-то рассказывала подружкам и махала руками. Она поймала его взгляд и улыбнулась. Безмятежно и счастливо.

– Все хорошо складывается, – легонько стукнул по плечу Денис, наблюдая за другом и его женой. – Правда, ты так не узнал, кто такой Леонид.

– Ну и шотландский леший ему в помощь, – отмахнулся Казаринов, а про себя поморщился:

«Какая разница, кого боялась Кристина, если ее убийца сидит в тюрьме? Я же не долбаный Шерлок Холмс, чтобы мотаться по городу в поисках неведомого мужика!»

– Нами всеми позабыт этот самый Леонид, – на ходу срифмовал Ломакин и кивнул на мангал: