Белый шум

Казаринов ввалился в кабинет и на секунду аж замер от удивления. В первой комнате свет не горел. Лишь в дальней – небольшой светильник, призванный показывать фотографию, висевшую на стене, в лучшем виде, мерцал слабым огоньком. Казаринов, стараясь не шуметь, прошел в комнату отдыха и залюбовался. Раскинув по подушке непокорную гриву каштановых кудрей, на диване спала жена и чему-то улыбалась во сне. Влад уже потянулся к ней, чтобы разбудить поцелуем, когда заметил лежащие на пепельнице какие-то тонкие и узкие пластинки. Будто счетные палочки. Насчитав больше пяти, Влад выругался негромко:

– Что за чепуха?

Он включил стоящую около дивана высокую лампу, напоминающую торшер, и притянул пепельницу к себе. И только когда на каждой заметил по две полоски, догадался.

– Ну ты даешь, Элка! – присвистнул в голос и улыбнулся во весь рот.

– Похоже, Казаринов, тебе в моем присутствии вообще раздеваться нельзя, – сонно хмыкнула она. – Что скажешь, отец семейства? Готов?

– Я только «за», – хмыкнул Влад. – А ты, Эллочка?

– Меня никто не спрашивал, – ухнула жена и рассмеялась. – Вот мы с тобой торопыги! Нет бы, пожить в свое удовольствие!

– Ну так получили удовольствие, а теперь здравствуйте, горшки и пеленки! – хмыкнул Казаринов, сграбастав жену в охапку – Обожаю тебя, Элка! Надышаться на тебя не могу.

– Я люблю тебя, Влад, – пробормотала она и поинтересовалась лукаво: – А где наши давно обещанные кулоны?

– У меня така-а-я идея, Элка! – хохотнул Казаринов, укладываясь рядом с женой.

Они долго валялись в обнимку, лениво обсуждая кота и кошку на кулоне.

– Идея хорошая, – пробормотала Элка. – Мне нравится. Чур, мой кулон с котом! – А у меня на подвеске кошечка? Ну нет, – хмыкнул Казаринов и пощекотал ребра жены, забравшись ладонью под блузку. Потом аккуратно переместил руку на живот и прошептал благоговейно:

– Интересно, а какой он сейчас?

Элла, приподнялась на локте, всматриваясь в поглупевшее от счастья лицо супруга, и пробормотала негромко:

– Наверное, с семечку подсолнечника, но на УЗИ точно определят.

– Я с тобой пойду, – тут же заверил Казаринов и уже собрался заявить, что теперь глаз не спустит с жены, когда в приемной послышался топот, а потом в кабинет ворвалась Мила.

– Влад, Элла у тебя? – крикнула всхлипывая.

– Да, мы тут, Милочка, – вскинулась Элка, одновременно торопливо садясь и отпихивая от себя Казаринова. Влад ощутил неимоверное желание придушить заполошную сестрицу, но, увидев глаза, полные слез, нахмурился:

– Ну что опять?

– Выйди, пожалуйста, – шмыгая носом, попросила сестра и добавила, будто извиняясь: – Мне нужно с Эллой посоветоваться.

– Советуйтесь, – пожав плечами, пробормотал Казаринов и, сграбастав тесты, удалился.

«Вот же бабы, – хмыкнул он про себя. – Вот так впусти их. Уже и мой кабинет оккупировали! Но если Элке позволено все, то Милку нужно поставить на место. Нечего тут посиделки устраивать!»

Он прислушался к обрывкам фраз, доносившимся из-за закрытой двери. Костерили Ломакина. Вернее, Милка ругала, а Элка оправдывала.

– Ломакин, где же ты напортачил? – покачал головой Влад.

Причитания усилились, но что-либо разобрать не получилось. Жена и сестра перешли на шепот.

– Эх, Мишка, – хмыкнул Казаринов. – Придется тебя выручать.

Он решительно распахнул дверь и строго поинтересовался:

– Что происходит?

– Да все нормально, – улыбнулась Элла, а Милка громко всхлипнула.

– Ты почему ревешь? – пробурчал Казаринов и, не получив ответа, ворчливо добавил: – Если все нормально, иди работать, систер.

– Влад, – прошипела жена. – Мила в легком шоке, но это скоро пройдет. Просто они с Ломакиным немножко не поняли друг друга. Это касается разных пристрастий в койке.

– Я не желаю знать подробности, – развел руками Казаринов и сбежал.

Он вернулся за рабочий стол и, придвинув лист бумаги, быстро набросал эскиз кулона. Получилось отлично. Влад поймал себя на мысли, что ему не терпится похвастаться Элле, объяснить, что изумрудный глазок будет смотреться грубо и лучше поставить вместо глаз маленькие бриллиантики. Но в комнате отдыха продолжал заседание женсовет, а при сестре беседовать о личном не хотелось.

«Начнутся дурацкие советы! – мысленно поморщился Влад и понял, что сердится на Ломакина. – Что же ты предложил моей сестре, Миша-Гоша? – негодуя осведомился он. – Себе свидание поломал и мне помешал», – скривился Казаринов.

На столе жалобно пиликнул сотовый. Один раз, потом еще.

Влад покосился на собственную трубку, спокойно лежавшую на столе и никаких признаков жизни не подававшую. Потом метнул взгляд на Милкину сумку, валявшуюся у него на столе, и сотовый телефон. Тот снова запиликал. Влад схватил трубку, намереваясь отнести сестре, но на экране высветился обрывок сообщения от Ломакина.

– Людочка, куни тебе понравится. Соглашайся!

– Это неуместно, – вбил Казаринов, подражая сестре и, не удержавшись, приписал от себя: – У тебя язык шершавый!

– Не придумывай, Люда, – тут же пришел ответ. – А лучше возвращайся. Пусть брательник тебя отпустит.