Белый свет

Почему на свадьбы дарят
Всё цветы нечётные?
Почему несут ко гробу
Чётные цветы?
Быть должно наоборот,
Но – неприворотные —
Мы в своих преданьях скорых
Сказочно-просты.

Потому ли, что цветы

Стали покупные
И бессчетная теперь
Праздников кутья?
Я же свадеб не играл,
И мои родные
Не давали на пропой
Сроду ни копья.

Но когда я, наконец,

Толком затоскую
И рукой благословлю
Наш унылый кров,
Положи мне в головах
Лилию нагую —
Только лилию одну
С кипой лепестков…

«Был поэт таинственным, как шорох…»

Был поэт таинственным, как шорох,
Заплетал словесные плетни,
И за ним катился валкий ворох
Славы и завистливой ругни.

Но отпахло мятой и сиренью,

Угольки прищурились во мгле.
Ни одно его стихотворенье
Так и не осталось на земле.

«Мой больничный подоконник…»

Мой больничный подоконник
В листьях и цветах.
Колокольчики и донник
Вянут впопыхах.

Вянут чувства, мысли вянут,

Как-то все равно…
Разве гулюшки нагрянут
Гурковать в окно.

Раскрошу им с горя булку,

Потаясь в углу,
И они по переулку
Разнесут хвалу,

Мол, пока не за решеткой

И не бдит конвой —
Занедужил мужичонка,
Но еще живой.

Он ведет себя довольно,

Песня – на кону!
Он и нужен-то не больно
В мире никому.

Скучно прежнему кумиру,

Что в душе – дыра!
Принесет жена кефиру,
Позвонит сестра.

Хворь стоит на карауле,

Тихостью тупа,
Утешают только гули,
Гулюшки сглупа…

Морок

Заморозки голову замороковали —
Поначалу вкрадчивы и тихи.
Солнышко проклюнулось в лесном прогале,
И опять воинствуют петухи.

В нас же петушиного задора мало,

На пути то пустошь, то городьба!
Родина посулами замороковала,
А потом послала нас – кого куда.

Жили по-хорошему, трали-вали,

И тягались с немочью и журьбой,
Но нежданно сердце замороковали
Вы своей ревнивою ворожбой…

Молодость исхарчена, пиши пропало,

Заморозок совестно берет за грудь,
А меня бессонница замороковала,
Господи, дай мороку совсем заснуть.

Лишь бы средь степи иль на сеновале

Мне на лик суровый возлегла роса,
Чтоб на веки вечные не мороковали
Ни дубы шумящие, ни голоса…

«В армейских бутсах и панаме…»

В армейских бутсах и панаме
В центральном парке без затей
Гуляю рядом с кобелями
И дамочками всех мастей.

И бегаю почище твари,

И рушу парковый уют.
Они ж меня в собачьей сваре
За своего не признают.

Собачья логика простая,

Напрасная моя тщета:
Ведь я ноги не подымаю
У каждой кочки и куста.

«Слыл кремневым и…»