Белый свет

Остатний денек оголтелого лета —
Ни песни тебе,
               ни скупого куплета.
Шарахнула осень навскидку дуплетом —
Осины зажглись несмолкаемым цветом.

И пасмурной стала вода в Бузулуке,

Талы заломили пугливые руки,
Камыш заскрипел в настороженной муке,
Но свадьбы играют навзрыд по округе.

Штаны надевают, шары надувают,

Податливых свашек в кустах прогревают,
С мошной невеликой идут к караваю,
И радость клокочет в душе хоровая!

Остатний денек оставляет надежду

На странную склонность к любви и побегу.
Но я, разомкнув воспаленные вежды,
Ни тем и ни этим привычно не брежу.

Что ж, жизнь обносилась,

                 судьба истрепалась…
Скажите на милость – великая малость!
Туга не задушит, ужалит не жалость,
А больше гнетет удалая усталость.

Остатний денек расставанный, печальный —

Он весь под рукой, а как будто бы дальний,
Еще не короткий,
Но и не пространный,
Единственный мой, потому и остатний.

«Как истовый казак…»

Как истовый казак
Я не знавал лаптей,
Ножонки чирики
Держали в теплоте,
Но как хотелось мне
Вольготней и ловчей
Прошлепать босиком
По жизненной тропе.

В отрогах и садах

Я ночевал в охотку,
В плетни свои впрягал
Коварный краснотал,
На празднества любви
Носил косоворотку
В горошек голубой
И с «выходом» плясал!

«Во здравие» свобод

Послушно вымер хутор,
И некуда писать
Разбежистой родне.
Я дачу подарил,
Я пропил враз компьютер,
Но шашку берегу
И плетку на стене.

В курятнике страны

Квакочут олигархи
И дружно сепетят
С приема на прием
В кольце киношных шлюх,
А мы, как в зоопарке,
Выпрашиваем мзду
То трешкой, то рублем.

Доколе ворожить,

Доколе побираться
И уши оплетать
Прокисшею лапшой?
А я среди страны
Случайного богатства,
Как паинька, стою —
Веселый и босой!

Молитва осени

Осень не кривая и не кривдая,
И не раструсившая гумно,
Вдовьим платом совестно покрытая,
Глянула в глазастое окно.

Расстелю ей праздничные скатерти

С намереньем в гости пригласить.
У нее, как и у Божьей Матери,
Стыдно милосердия просить.

Все же самозванцем иль посредником

Ей поклон почтительный кладу,
Чтоб она осталась не последнею
В нашем человеческом роду —

Да простит нам миром искушения,

Гордые, безбожные года,
Чтобы неизбывного крушения
Мы не испытали никогда.

За себя молиться непростительно,

Выкипела поздняя слеза…
Осень прикрывает искупительно
Пятаками медными глаза.

«Дни ступают пьяницы квелей…»

Памяти Николая Рубцова